Читать «Качели. Конфликт элит или развал России?» онлайн - страница 207

Я понимаю, что людей службы некая историческая трагедия вытолкнула в это самое Зазеркалье. Что перед ними — качели. И они как-то себя с качелями соотносят.

Но ведь качели — о-го-го какие! И что тут значит соотнестись? Значит ли это — всего лишь срочно обзавестись каким-то локальным компенсатором отсутствующего элитного Идеального? Но ведь локальный компенсатор тоже должен быть во что-то встроен. И, честно говоря, толку ли в компенсаторах? Нужна либо идеальная достройка личности до масштаба глобальных вызовов. Либо… Либо даже не знаю что.

Предположим, какой-то «человек службы» решил, что после распада СССР будет верно служить, так сказать, малому его осколку. Украине, например, или Чечне. Это его локальный компенсатор разрушенного (и поруганного — ведь прежние присяга и знамя оказались в грязи) прошлого Идеального. На что он надеется? На то, что его «кусок мира» сохранит и отстоит человечность?

Но при идущем глобальном процессе это исключено! Украина не спасется, потому что не спасется Запад. Да и вообще, что значит спасение? Спасение — это восхождение или что? Возможно ли спасение вне восхождения? И — крайний вопрос — нужно ли оно тогда?

Вот что такое метафизика — светская, духовная, какая хотите. Даже если конкретный человек ее не осознает, это не означает, что метафизики может не быть вообще.

А вот когда от метафизики решительно отказываются, да еще «люди службы», то возникают эти самые наглотавшиеся «вайшьистского варева» спецслужбистские «кшатрии» (неважно, в каких погонах), конкурирующие друг с другом «без берегов».

В ответ раздался весьма индикативный «визг» самого непристойного (буквально площадно-матерного) и одновременно весьма любопытного свойства.

В России широко известен анекдот про барина и кота, в котором барин, мучая кота, флегматично констатирует: «Очень они этого не любят». То, что именно не любит господин Беленкин, понятно. Он не любит опасной для него «форматизации». А также прочих научных изысков, которые случайно могут засветить то, что он хочет оставить в тени. И понять его можно. Начни кто засвечивать, глядишь, не только финансирование потеряешь, но и обретешь совсем иные, гораздо более масштабные неприятности. Поэтому он визжит.

А я всего лишь обращаю внимание на этот визг, потому что он, опять же, представляет собой хоть и мелочь, но индикативную. А индикативная мелочь — это уже не мелочь. Примесь изотопа — мелочь. Но мало ли что можно обнаружить по подобной мелочи! Фиксация визга господина Беленкина — это тоже часть метода. Равно как и технологическая критика, в ответ на которую была проявлена вышеназванная реакция.

Констатируя все это, я вовсе не хочу отвратить читателя от текстов господина Беленкина. Я, напротив, призываю прочитать их более внимательно. А если читатель после этого еще раз заглянет в книгу «Слабость силы», то он сумеет кое-что сопоставить и без меня. Я же перехожу теперь к интересующей меня фактуре, представляемой господином Беленкиным, которого я уже отрекомендовал читателю.