Читать «Качели. Конфликт элит или развал России?» онлайн - страница 206

Назвать губительное вторжение игры в ядро системы российским уникальным ноу-хау я не могу. В том-то и дело, что этот дух Игры, вышедший за рамки Истории (новый дух, по Гегелю), грозит стать безальтернативным духом XXI века. И тогда человечество исчезнет, причем достаточно быстро. Не будут реализованы даже идеи его сокращения до «золотого миллиарда» (или «золотого миллиона», неважно).

Время от времени ко мне приходят бледные, как смерть, элитарии, ощутившие прикосновение игрового абсолюта к своей душе и своему телу. Это нетрусливые, решительные люди. Тот страх, которым веет от них, — не имеет ничего общего с обыденным страхом. Но он еще сильнее. Обожженный этим холодным прикосновением человек говорит: «Неважно, что будет! Главное, чтобы наши дети выжили и были наверху!»

Что на это ответишь? Скажешь: «А если наверху будут только публичные девки?» Тебе: «И пусть». Спросишь: «А если наверху будут только птички и тараканы? Как вы в них превратите своих детей?» Решат, что ты отвратительно шутишь и не понимаешь серьезности темы. А я, поверьте, не шучу и все понимаю.

Когда Рональд Рейган сказал: «Пусть лучше мои девочки умрут сейчас, веря в Бога, чем будут воспитаны при коммунизме и умрут потом, не веря в него», — это, конечно, был пиар. Но в этом пиаре была какая-то (качество обсуждать не буду) огненность. Когда Магда Ришель (супруга Геббельса) написала перед самоубийством: «Мне не дорог мир, который придет после фюрера и национал-социализма, в нем не стоит жить, еще и потому я забрала с собой сюда детей. Их слишком жалко оставлять для грядущей после нас жизни…» — в этом тоже была огненность, пусть и черная.

Что такое мир вообще без огня и его хранителей? Почему этот мир сохранит человечность и человека? И почему в нем у Запада (нашей общей цивилизации) будет хоть какое-то место? Ведь рядом есть цивилизации, которые отнюдь не лишены своего огня. Мы хотим отдать им мир? А понимаем ли мы, что этот мир не будет миром, в котором останется Восхождение? Для кого-то речь идет о восхождении на Голгофу, для кого-то о восхождении как «усложнении форм»… Скачке из царства необходимости в царство свободы… Выходе разума из «инферно естественного отбора».

Но что такое мир без восхождения? Мир же не застынет в определенной точке. Начнется нисхождение. Возникнет мир регресса как тотальной нормы. Кто-то с облегчением скажет, что это будет мир фундаменталистского контрмодернистского ислама. Этот «кто-то» сильно заблуждается.

Я понимаю, что людей службы некая историческая трагедия вытолкнула в это самое Зазеркалье. Что перед ними — качели. И они как-то себя с качелями соотносят.

Но ведь качели — о-го-го какие! И что тут значит соотнестись? Значит ли это — всего лишь срочно обзавестись каким-то локальным компенсатором отсутствующего элитного Идеального? Но ведь локальный компенсатор тоже должен быть во что-то встроен. И, честно говоря, толку ли в компенсаторах? Нужна либо идеальная достройка личности до масштаба глобальных вызовов. Либо… Либо даже не знаю что.