Читать «Отгадай или умри» онлайн - страница 48

Через полчаса Вадик-Жираф понял: все, безнадега. Нужен был Прижогин Артемий Викторович.

К нему по адресу: Столярный переулок, 16 следователь и отправился.

Тополянский вошел в кабинет, пролистал какие-то бумаги, отмечая про себя, что содержание их в памяти не фиксируется. Это был крайне тревожный признак: утрата способности менять фокус внимания. Стареет или сказывается исключительность дела, свалившегося на него на закате карьеры.

Спокойно, главное – не терять надежду. Должен же появиться хоть край ниточки. Кто-то же мог запечатлеть в памяти хотя бы одного из участников этой сложной, многоходовой операции: слишком много живых и мертвых вовлечено в ее орбиту!

Звонок на мобильный. Вадик.

– Алексей Анисимович, это я.

– Догадался. Ну что?

– Нарисует. В деталях и с подробностями. Едем, готовьте художника и компьютер, пожалуйста.

Тополянский дал команду художнику ждать «у аппарата».

Вадик прибыл с человечком маленького роста, сутуловатым, с живыми темными глазами на небритом лице, забранном в частую сетку морщин. Артемий Викторович Прижогин, бывший музыкант, школьный учитель пения, администратор в музыкальном театре, неудавшийся фермер и, в конце концов, продавец в маленьких московских магазинчиках, был, по счастью, человеком общительным, наблюдательным и разговорчивым.

– Я почему запомнил его? – тарахтел Артемий Викторович, направляясь в сопровождении Тополянского и Вадика в аппаратную. – Он немой был. Точно немой. Но не глухой. Я с клиентами поговорить люблю, порасспросить, что нужно, вообще за жизнь пообщаться, если народу нет. А этот словно воды в рот набрал. Спрашиваю, что ищет, – молчит. Подошел к валенкам, я ему про достоинства, откуда, где сделаны, про цену – щупает и молчит. Какой, спрашиваю, размер интересует – как к стенке обращаюсь. Тут я деликатно так ему: «Простите, вы говорить не можете?» – он кивнул, взял с пола образец 44-го размера и на пальцах показал, мол, десять пар надо. Я пошел на склад, ну, точнее, в комнату за прилавком, где у нас товар, Лида осталась, клиента обслуживала. Господи, да чего она помнит-то, дура дурой, только о своих пьянках да о внуке дебильном думает, да еще как подворовать да наколоть покупателя хоть по мелочи… А этот, немой-то, у всех валенок ярлыки осмотрел, явно размер сверял, жестом показал, мол, упакуй ему в коробку. Я в две упаковал, одной большой не нашлось. Перевязал коробки. Он восемь тысяч дал, восемь бумажек, как сейчас помню. Валенки по восемьсот были. И ушел. И все.