Читать «Любовный саботаж (вариант перевода)» онлайн - страница 30

Поэтому, когда я увидела, что Елена уделяет внимание нелепому существу, я возмутилась.

Пусть она не любит меня.

Но чтобы она предпочла мне нелепое существо – это уже не лезло ни в какие ворота.

Значит, она все-таки слепая?

Но ведь у нее есть брат: не может же она не знать, что все мальчики обижены природой. Не может же она влюбиться в калеку.

Калек можно любить только из жалости. А Елене было неведомо это чувство.

Я не понимала.

Она что, правда его любит? Узнать это невозможно. Но ради него она перестала шагать с отсутствующим видом, она соблаговолила остановиться и послушать. Я никогда не видела, чтобы она кого-то баловала таким вниманием.

И так повторялось на многих переменах. Видеть это было нестерпимо.

Кто такой, черт возьми, этот нелепый? Я не была с ним знакома.

Я навела справки. Это оказался шестилетний француз из Вайцзяо-далу. Ну, слава богу, не хватало еще, чтобы он жил в одном гетто с нами. Но он общался с Еленой в школе по шесть часов в день. Это было ужасно.

Его звали Фабрис. Я никогда не слышала такого имени и сразу решила, что это самое дурацкое имя на свете. А в довершение своей нелепости он еще и носил длинные волосы. Это было чрезвычайно нелепое существо.

Увы, кажется, я была единственной, кто так считал. Фабрис был заводилой в младших классах.

Моя любимая выбрала власть, мне было стыдно за нее.

Но, как ни странно, от этого я только еще больше ее полюбила.

Я не понимала, почему у моего отца такой измученный вид. В Японии он хорошо себя чувствовал. В Пекине его будто подменили.

К примеру, со дня приезда он пытался выяснить состав китайского правительства.

Хотелось бы знать, ему что, всерьез это интересно?

Похоже было, что да. Ему не везло. Всякий раз, когда он задавал этот вопрос, китайские власти отвечали, что это секрет.

Он старался возражать как можно вежливее:

– Но ни одна страна мира не скрывает состав своего правительства!

Кажется, этот аргумент не трогал китайцев.

Таким образом, немногие дипломаты, жившие в Пекине, были вынуждены обращаться к фиктивным и безымянным министрам: это интересное занятие требовало способности к абстрактному мышлению и смелости воображения.

Всем известна молитва Стендаля: «Господи, если Ты существуешь, сжалься над моей душой, если она у меня есть».

Общение с китайским правительством сводилось примерно к тому же.

Но действующая система была гораздо сложнее теологии, поскольку не переставала сбивать с толку своей непоследовательностью. Так, официальные обращения могли содержать следующую фразу: «На открытии новой ткацкой фабрики народной коммуны такой-то присутствовал министр промышленности товарищ Чан…»

Тут же все пекинские дипломаты бросались к своим правительственным уравнениям с двадцатью неизвестными и записывали: «11 сентября 1974 года. Министр промышленности – Чан…»

Месяц за месяцем политическая мозаика потихоньку заполнялась, но всегда с огромной долей неуверенности, потому что состав правительства Китая был весьма нестабилен. Одним словом, однажды, без всякого предупреждения, появлялось следующее официальное сообщение: «Согласно заявлению министра промышленности товарища Мина…»