Читать «Меня зовут Женщина» онлайн - страница 13

— А что здесь делает девушка, режущая салат?

— Живет.

— С тобой?

— Только географически, она полька из Львова, учится в ГИТИСе. Очень одинокая.

Я зашла в кухню, встретила ненавидящий взгляд и поинтересовалась:

— А где Барбара?

— Барбара — это я, — сообщила красотка.

— Так вчера вы обе были Барбары?

— Нет, это наша соседка Раиса, она наполовину грузинка, наполовину татарка, работает в овощном магазине.

— А почему она придуривалась женой-итальянкой?

— Он ее попросил, сказал, что ждет в гости женщину, с которой не знает, как себя вести, а ей скучно, она и рада. — И тут же без перехода: — Зачем он вам? У вас все есть. Вы поиграете и бросите, я вижу. А он гений, гений, ему нужна преданность! — Это было слишком.

— Вы еще долго собираетесь делать салат? — спросила я.

— Пока не сделаю, — достойно ответила она.

— А потом?

— Потом буду жарить рыбу.

— Отлично. Значит, вы еще долго будете заняты и вам не покажется бестактным, если мы запрем дверь в свою комнату, — отчеканила я.

— В свою комнату? — зашипела она. — Вы — просто тварь!

В. сидел в комнате и играл на гитаре.

— Отсиживаешься, пока тетки дерутся за любимую игрушку? — спросила я.

— Зря ты на нее наезжаешь, она очень нервная, ей вообще кажется, что мир создан для того, чтобы ее обидеть. — И мы мгновенно оказались в постели под аккомпанемент программы «Время» и стук тесака, терзающего салат.

За три года я обнаружила в этой квартире пьющую парикмахершу с вечно подбитым глазом; портниху с обильной растительностью в глубоком декольте и убежденностью, что это невероятно сексуально; народную артистку в припадке новообращенности в христианство; девятиклассницу, скрывающуюся от родителей по причине беременности от классного руководителя; юного кришнаита из номенклатурной семьи; профессионального вымогателя, закончившего психфак; второго секретаря исполкома в глубокой депрессии; художника, живущего на ремонт квартир, и математика, зарабатывающего торговлей наркотиками.

В. всех усыновлял, селил и опекал. Он был «человек-оркестр», и гостей привлекала не столько жилплощадь, сколько атмосфера праздника на ней.

— Чтоб через неделю все это здесь не жило, — заявила я поначалу.

— Ты хочешь водить меня на веревке, как Бармалей обезьянку Чичи? Дело даже не в том, что ты не собираешься расставаться со своим горячо любимым мужем, дело в том, что ты собираешься расстаться с моим внутренним пространством и при этом оставить меня при себе. — Крыть было нечем, я сдалась.

— Хорошая пьеса, — мрачно похвалил он очередную мою пьесу.

— Все мои пьесы отличаются этим, — ответила я с двадцатипятилетним пафосом.

— Ты еще скажи «мое творчество», — фыркнул он, объяснив раз и навсегда, за какой границей человек делает себя пародией. Вообще усмешками и прибаутками он выучил меня всему: как жить, как писать, как разговаривать, как помогать, как разбираться с мерзостью и не увязать в ней при этом, как веселиться, как любить. В постели происходили странные веши.

— Понимаешь, — путалась я в объяснениях. — В этот момент я слышу музыку, иностранную речь, я даже ее понимаю, я где-то нахожусь, слышу, как шумит река, танцуют женщины, скачут всадники. Каждый раз это разная музыка и разная география, как будто я путешествую...