Читать «Смерть за хребтом» онлайн - страница 24

Видеть и запомнить... И только! Я чудесным образом очутился в земном раю, где, видимо, все возможно, но чувствовал, что вопрос о моей мужской состоятельности после всего случившегося в пустыне (было ли все это?) все еще стоит на повестке дня.

И поэтому мои глаза заметались от ее стройных бедер к столику и обратно и, в конце концов, прилепились к бутылке. Я застенчиво и глупо улыбнулся, налил сто граммов виски и со стаканом в руке погрузился в рассмотрение предложенных мне яств. И так увлекся, что не заметил исчезновения небесной жительницы.

Здешняя еда требует к себе повышенного внимания. Жаркий климат приучил местного жителя к кислой пище – если все скисает, значит, надо любить кислое. Верх кулинарного творчества жары – особым способом приготовленные бобы. Они сначала отвариваются, затем, видимо, выдерживаются несколько суток на солнце под плотно закрытой крышкой для естественного и полного скисания и лишь потом поедаются. Я до сих пор помню восторг предвкушения в глазах персов, приступающих к приему внутрь этой пищи...Так что первым делом я отставил эти бобы под стол, потом вынул из, увы, протертого супчика эти маленькие, эти вездесущие сушено-вареные прекислые лимончики и затем отправил к бобам всю птицу – еще немного здешней куриной диктатуры и у меня начнут расти перья. Все остальное было весьма аппетитным на вид и приятным на вкус.

Утолив голод несколько раз, я откинулся на подушки и вспомнил о небесном создании. На ум пришли мысли о возможности полноценного общения между мужчиной и женщиной при наличии языкового барьера. Вот – я и она, мы устремлены друг к другу стечением обстоятельств, и мне надо говорить, мне надо создавать тот чувственный мир в котором ее глаза загорятся страстью и она до конца поймет, что все не случайно, все неизбывно, все вечно и все навсегда.

Я всегда воспринимал любовь как полное слияние любящих в нечто единое. Как ядра элементарных частиц, случайно содвинутые, отторгая немедленно все чуждое, сливаются в стремлении друг к другу в единую частицу, так, по моему мнению, должны сливаться и воистину любящие.

Но люди не сливаются навеки, люди не отторгают все чуждое, люди живут своей одинокой жизнью... Люди всегда заняты собой... Навек прикованы к себе...

Немного погрустив после таких размышлений, я незаметно для себя заснул.

Проснувшись, увидел над своей кроватью женщину с родинкой. Она рассматривала меня пристально, как хозяйка, как рассматривают человека, желая оценить его возможности и характеристики.

Видимо, для ее целей я еще не подходил и она, щелкнув пальцами, решила продолжить герлотерапию.

Не успел щелчок раствориться в коврах и гобеленах, вошли девушки. Среди них была и та, к которой устремлялись бесконечной чередой мои сладостные грезы.

Гурии, да, да они мне казались гуриями, присели на кровать как бесплотные видения. Они не были едины в своем ансамбле любви. Каждая из них была сама по себе; они не обменивались взглядами, не заливались общим смехом и не совершали связанных движений, и потому, когда я смотрел на одну, то другие как бы исчезали, растворялись в окружающем пространстве. Это было странное действие: поворачивая голову, я как бы переходил из одной реальности в другую. Такие переходы завораживали необыкновенной новизною возникавших видений и вдруг охватывающих тебя чувств, они превращали действительность в фантастику!