Читать «Когда крестилась Киевская Русь?» онлайн - страница 168
Йордан Табов
Затем Николаев атакует сведения из «Жития», указывая на большую вероятность того, что его автор мог заблудиться: если он знал, что Ольга из «Плескова», но не слышал о болгарском городе Плиска, он мог бы подумать, что она из Пскова, и добавить к этому то, что он знал о Пскове и его населении (НИКВ с. 99).
В связи со спорами вокруг «Плескова» А. Чилингиров обратил внимание на еще одну деталь: в русских летописях отмечается, что киевский князь Игорь, отец Святослава, взял свою супругу из города ПЛЪСКОВЪ. Однако точно так же пишется имя болгарской столицы Плиска в болгарских источниках (ЧИЛ2 с. 20).
Конечно, орфография имен имеет значение, хотя его не следует преувеличивать. Но все-таки это дает основание допустить, что кто-нибудь из переписчиков заблудился (или воспользовался) близостью имен «Плесков» (
) и «Плъсков» (
); "варяжский пейзаж" в тексте Жития мог быть придуман — как и ряд других подобных текстов. Например как те, которые «удревляют» Рюрика, и чьей целью является обоснование претензий Ярослава (представителя "варяжской ветви" наследников Владимира) на Киевский трон, против соперников Ярослава — наследников Бориса и Глеба (представителей "болгарской ветви"). Возможно, что текст «Жития» был искажен в еще большей степени: что Ольга достроила Избореск и назвала его именем своего родного города — Плъскова, а это имя получило соответственно немецкую и русскую формы Плесков и Псков, и что все это радетель правящей ветви Ярослава пропустил и заменил другим рассказом.
В отрыве от общего контекста последнее допущение выглядит не очень вероятным.
Тем не менее совпадение имени «Плъсков» с именем болгарской столицы плюс совпадение орфографии является доводом в пользу «болгарской» гипотезы.
Лаврентьевская летопись сообщает, что Ольга была христианка и имела "при себе пресвитера" (НИКВ с. 99).
Архимандрит Леонид тоже указывает на присутствие при Ольге болгарского священника Григория (ЛЕО; НИКВ с. 102).
Мавродин считал, что личность Григория не заслуживает внимания. Он писал:
"В свите Ольги, которая сопровождала ее в Царьград, действительно был некий священник Григорий, но в посольстве Ольги он не играл никакой роли. Он не был официальным духовником русской княгини, во всяком случае в Византии его не считали таковым, потому что в противном случае его не обидели бы так бесцеремонно, как сделал Константин Багрянородный, дав ему подарок меньше того, что получили переводчики. Меньше Григория получили только рабы и слуги."
Но Мавродин не подозревал о том, что христиане Царьграда — и по крайней мере иерархи цареградских христиан — не очень ценили болгарских. Поскольку мы это знаем, мы можем согласиться с тем, что отношение византийцев к Григорию скорее всего являлось следствием их пренебрежения к болгарскому христианству, и что его скорее всего обидели намеренно.
С подозрением к личности Григория относился и Е. Е. Голубинский. Его очень сильно смущало наименование церковного сана Григория: "Григорий пресвитер мних церковник всех болгарских церквей". Он считал, что пока этот сан не поддается объяснению.
