Читать ««А» – значит алиби» онлайн - страница 39

– А у него был с собой в тот день антиаллергенный препарат?

Скорсони помотал головой:

– Он не очень увлекался лекарствами. При себе у него всегда был, пожалуй, только тайленол на случай головной боли, но он редко прибегал к помощи это лекарства. Даже Никки обратила внимание, что он принимал атиаллергенные пилюли только дома. Должен быть еще кто-то, имевший доступ к его лекарствам.

– Либби Гласс когда-нибудь наведывалась сюда?

– Что касается деловых визитов, то, насколько я знаю, нет. Она, может, и приезжала в город, чтобы повидаться с ним, но сам он об этом молчал. Да и зачем?

– Пока не знаю. Я просто прикидываю, кто бы мог подсыпать им обоим отраву и примерно в одно и то же время. Она умерла лишь через четыре дня после него, но это легко объяснить тем, что каждый из них принял свои пилюли, когда сам счел нужным.

– О ее смерти мне мало что известно. По-моему, в местных газетах об этом тоже ничего особенного не сообщалось. Зато я совершенно точно знаю, что он наведывался в Лос-Анджелес примерно за десять дней до своей смерти.

– Любопытно. В любом случае я тоже собираюсь туда съездить. Может, удастся что-нибудь выяснить.

– Думаю, мне пора, – сказал он, взглянув на часы и поднимаясь. Я тоже встала и проводила его до дверей, отпуская с какой-то внутренней неохотой.

– Как вам удалось так похудеть? – поинтересовалась я на прощание.

– Ах вот вы о чем! – оживился Чарли, похлопав себя по животу. Склонившись ко мне поближе, он поведал чрезвычайно интимную информацию о жесточайших мерах по самоограничению и самоконтролю:

– Во-первых, я выбросил к черту все конфеты и шоколадки, которыми были завалены ящики моего стола, – проговорил он мне на ухо конспиративным тоном. – Все эти "Сникерсы", "Три мушкетера" и "Хершез киссез" – знаете, такие пирамидки в золотистой фольге и с маленькими ярлычками на конце? Я их поглощал не меньше сотни в день...

Мне хотелось весело рассмеяться, потому что рассказывал он все это таким напыщенным и серьезным тоном, словно исповедовался в тайной страсти к ношению женских колготок. Повернув лицо и испытывая подсознательное удовольствие от того, что стою почти вплотную к нему, я шутливо продолжила начатую тему:

– И даже батончики "Марс" и "Крошка Руфь"?

– Да, в огромном количестве и каждый день, – подтвердил он. Я ощущала жар, исходящий от его разгоряченного лица, и искоса наблюдала за ним. Он заразительно рассмеялся сам над собой, продолжая сбивчиво что-то рассказывать, и вдруг его глаза встретились с моими, задержавшись на одно мгновение дольше положенного. – Еще увидимся, – торопливо сказал он.

Мы как-то очень долго пожимали друг другу руки на прощание, я не сразу понял почему, – наверное, чтобы избежать более опасных прикосновений. Даже от этого дружеского рукопожатия волоски на моей руке встали дыбом. А моя система раннего оповещения не среагировала, оставив меня в недоумении, как же все это понимать. Похожее ощущение я испытала когда-то, стоя у распахнутого окна на двадцать первом этаже, – жуткое желание броситься вниз головой. В моей жизни мужчины всегда занимали довольно видное место, и, судя по всему, история грозила повториться. Хотя, как всегда, не вовремя, подумалось мне.