Читать «Дьявол и господь бог» онлайн - страница 24

Haсти. Да к беднякам! К черни городов и деревень.

Гёц. Странное предложение!

Насти. Они твои естественные союзники. Если хочешь разрушать по-настоящему, если хочешь смести с лица земли воздвигнутые сатаной дворцы и церкви, разбить непристойные статуи язычников, бросить в огонь тысячи книг, распространяющих дьявольскую науку, если хочешь уничтожить золото и серебро, иди к нам! Без нас ты тратишь силы понапрасну, ты причиняешь зло лишь самому себе. С нами ты станешь бичом господним.

Гёц. Что вы сделаете с богатыми горожанами?

Насти. Мы отберем их имущество, чтобы одеть тех, кто наг, и прокормить тех, кто голоден.

Гёц. А с попами?

Насти. Мы отошлем их в Рим.

Гёц. А с аристократами?

Насти. Мы отрубим им головы.

Гёц. А когда мы прогоним архиепископа?

Насти. Придет время строить град господен.

Гёц. Что мы положим в основу?

Насти. То, что все люди равны, все люди братья, все люди в боге и бог в каждом. Святой дух говорит устами каждого. Все люди священники и пророки. Каждый может крестить, бракосочетать, благословлять и отпускать грехи. Каждый живет открыто на земле пред лицом всех, и каждый одинок в душе пред лицом бога.

Гёц. Боюсь, что в вашем городе люди разучатся смеяться.

Насти. Можно ли смеяться над тем, что любишь? Законом станет любовь.

Гёц. А кем стану я?

Насти. Ты будешь равен каждому.

Гёц. А если мне не по душе быть равным вам?

Насти. Выбирай — быть равным среди равных или лакеем князей.

Гёц. Это честное предложение, булочник. Только вот бедняки нагоняют на меня скуку. Им ненавистно все, что нравится мне.

Насти. А что же нравится тебе?

Гёц. Все, что вы хотите уничтожить: статуи, роскошь, война.

Насти. Ты просто одурачен. Луна ведь не твоя, а ты воюешь за то, чтобы аристократы могли ею наслаждаться.

Гёц (с глубоким и искренним убеждением). Но я люблю аристократов!

Насти. Ты? Ты их убиваешь.

Гёц. Да, я их понемногу убиваю, но у них плодовитые жены — рожают десятерых за каждого убитого мной. Не хочу, чтобы вы их всех перевешали. Зачем я стану помогать вам гасить и солнце и земные огни — наступит холодная ночь.

Насти. Значит, ты хочешь по-прежнему шуметь без толку и без пользы?

Гёц. Да, без пользы. Без пользы для людей. Но что мне до людей? Бог слышит меня, и я терзаю его слух, этого с меня довольно. Бог единственный достойный противник. Есть бог, я и прочие тени. Этой ночью я распну бога, убив тебя и еще двадцать тысяч; страдание господа бесконечно, а стало быть, бесконечен тот, кто заставляет страдать. Этот город будет сожжен, господь об этом знает. Ему сейчас страшно, я это чувствую. Его взгляд прикован к моим рукам, его дыхание касается моих волос, его ангелы плачут. Он, словно простой смертный, говорит себе: может быть, Гёц не осмелится. Плачьте, ангелы, плачьте — я осмелюсь! Сейчас я выступлю вопреки его страху и гневу. Этот город вспыхнет пламенем; душа господня — галерея зеркал, и отсвет пламени повторится в них миллионы раз. Вот тогда я буду знать, что стал настоящим чудовищем. (Францу.) Мою шпагу!

Насти (изменившимся голосом). Пощади бедняков! Архиепископ богат, ты можешь ради развлечения разорить его. Но мучить бедняков — сомнительное развлечение.