Читать «Чагудай» онлайн - страница 26
Александр Ермак
— Шприцами. Покупают какую-то дрянь на Второй заводской в третьем доме и в подвале колятся. Кайф ловят…
— А милиция?
— Забирали они моего. Потом пришли двое. Выкупай, говорят, пацана, а то посадим. А где у меня деньги? Так и сказала им — сажайте. Может, в тюрьме обрасудится. А так-то — только на кладбище. Каждый месяц у нас то парнишку, то девчонку хоронят — передозировка или отравление… Давай выпьем.
Господи, как тут не выпить.
Нормальный мальчик был… Помню в один из приездов он рассказывал мне, что хочет стать артистом. Я его спрашивал:
— Почему артистом?
А он мне так рассудительно:
— Их все знают. Они со всеми начальниками и на заводе, и в милиции дружат, и их никто не трогает.
Неужели своим детским умом дошел?
— В кино будешь сниматься или в театре играть?
— Не играть. Петь буду.
И я тогда попросил его:
— Спой.
И он спел:
Промежду водкой Ольга рассказывала мне о своих родственниках. О каких-то знакомых и незнакомых.
Она быстро, очень быстро запьянела. Вдруг посмотрела на меня:
— Садись ко мне на диван.
Я пересел. Думал, хочет мне что-то показать. А она обняла меня, прижалась лицом, дыхнув водкой:
— Иди ко мне.
— Да ты что? С ума сошла?
Она не отпускала. Распахнула кофточку, выпростав маленькие, сплющенные ребенком и чагудайской жизнью грудки:
— Ну, что тебе мужику стоит. Ну, давай по-родственному. А то я одна да одна…
«Прости господи…» Так вчера сказал пьяный Юрка?
Я не нашел ничего лучшего, кроме как предложить ей:
— Давай еще по одной.
— Давай…
Выпив еще и еще, Ольга совсем размякла. Задремала. Уложив ее на диван, я вышел на улицу. Схожу сегодня на кладбище, проведаю маму, отца, Сему, Варю, Серегу, учителя Пойгу…
По дороге встретил Зою — ту самую свою бывшую почти невесту. Ту самую, о нас с которой поведал мне нелепую сплетню Юрка.
Остановились-поговорили. После свадьбы пять лет к рюмке не притрагивался ее бухгалтер. А потом Чагудай все равно свое взял:
— Стал по праздникам выпивать. Я не сильно внимание обращала. Работа да двое детей ведь у нас. И третьего носила. Только он мертвым родился. Из-за завода, наверное. Я во вредном цеху работала, там хорошо платили. И вот проревелась и смотрю, мой-то уже каждый день после работы выпивает. А потом что-то напутал в бумагах. Грозят его с работы уволить. Вот иду на завод уговаривать. Как же нам без его зарплаты. Дети болеют. И я сама…
Зоя рассказывала мне все это спокойно, без слез. Как будто в десятый или двадцатый раз. Она была в черном бесформенном платье. Из под него — когда-то могучее, а теперь распухшее тело. Толстая, больная, несчастная женщина.
На выданье ее называли хозяйственной. Но разве же в Чагудае можно быть хозяйственным?
— Пойду я.
— Будь здоров.
Еще встретил троюродного братца по материнской линии. Глаза блестят хитро. Он уже много лет варил на болоте самогон, продавал в поселке. Народ покупал — дешевле же водки, а по голове бьет так же, если не сильнее.
