Читать «Роковые цветы» онлайн - страница 59

У обочин валялись изуродованные тела в порванных туниках. Мелькнули черные сандалии сенатора. Он сидел, привалившись к желтой стене дома, похожий на пьяного, с распахнутыми глазами и порванной шеей. Грязная тога задралась, бесстыдно обнажая ноги мертвеца. Вокруг стонали раненые, зажимая руками кровь, их протяжные крики не тревожили молчания убитых. Причитали женщины…

Кони наскочили на мертвых, лежащих посреди улицы, и шарахнулись, едва не опрокинув цизий. Это были преторианцы, растерзанные, оборванные. Над их трупами надругалась толпа. Рукоять меча с обломанным лезвием блестела в свете красных фонарей…

– О, боги! Адонис! Что они хотят? – воскликнула Юлия.

– Им наскучил прежний тиран, и они требуют нового, – печально ответил сириец.

Они ехали быстро. Сарматы с обнаженными мечами плотно окружили цизий и повозки, запряженные черными лошадьми, гривы которых летели, как флаги. Порывы ветра били в лицо Юлии, охлаждая немые слезы, которых она не замечала. Они ни на что не обращали внимания, Адонис гнал лошадей, желая одного – поскорее покинуть Рим, где Юлия подвергалась опасности, Рим, блудницей раскинувшийся на семи холмах, раскрыв свои недра, увенчав золотые горбы массивами великолепных зданий и омыв свои стопы в грязных водах Тибра – желтых, с кровавыми пятнами, с бесконечными берегами.

Повозки вылетели к форуму и понеслись по Широкой улице, оставляя позади крики и кровь Вечного города. Они видели неосвещенные переулки, что кишели людьми… Центурии преторианцев шли прямым углом, ударяя короткими мечами о щиты, от них беспорядочно бежали люди в туниках, синтесисах, тогах… Мелькали жрецы, понтифики в колпаках, луперки. Фециалы что-то кричали, потрясая пучками вербены, салии – хранители священных щитов, пели непонятную песнь, гарусники поднимали руки к мрачному небу, сжимая оливковые ветви…

Сердце Юлии колотилось. Она бросила взгляд на Адониса, и он улыбнулся ей абсолютно чистой, ясной улыбкой, которая ее ошеломила. Он был красив, красив как Гор, как латинское небо, как лунный камень. Он был нестерпимо красив, этот юноша, набирающий мужскую силу. Он глядел на Юлию с прежней трогательной любовью несмотря на царивший кругом хаос и кровопролитие, и эта минута стала для нее откровением. Казалось, что прекрасный эфеб уже видел Арицию, где они были счастливы вдвоем. И Юлия теперь страдала от страшной раздвоенности, от необходимости любить двух мужчин, не испытывая страсти к единой личности.

Он отвернулся, погоняя лошадей, а Юлия склонилась к его темному профилю:

– Адонис, милый, – произнесла она. – Я стану звать тебя Эпафродий, что значит счастливый. И да покровительствует тебе Афродита!

Залитая огнями Широкая улица пересекала улицу Фламия. Беглецы миновали страшный и гулкий массив арки Корнелия Суллы, продвигаясь вглубь улицы, от которой, как от ствола, росли никогда не освещаемые, с мокрыми деревянными тротуарами, переулки.