Читать «Тетрадь вторая» онлайн - страница 49
Марина Цветаева
* * *
Третий день как встала. Чую, что скоро будут стихи.
* * *
(Помню как ни за что не хотела выходить на волю. «Да Вы — выйдите, погода чудная» — и т. д. Как под теми или иными, вовсе не моими — предлогами: слабость, усталость, не знаю чего — оттягивала. Мне казалось просто немыслимым — перешагнуть порог. И диким, что никто этого не понимает. Точно так просто — взять и выйти.
Нежелание выходить из <пропуск одного слова> круга чрева.)
* * *
— Счастливый мальчик! Весной родился! (докторша Романченко, как я чувствовавшая 1-ое февраля — весною. А какая тогда бушевала метель!)
* * *
Третий день как встала. Чую, что скоро будут стихи.
* * *
С спокойствием кормящей
* * *
Лирическое млеко
* * *
(Состав: ревность, гордость, обида, пр. Всякими ядами.)
* * *
— не молоко:
Чистейшее вдохновение!
* * *
Мысль: (NB! Я всё, что не стихи, тогда называла мыслью. А м. б. так и есть — у меня?)
Никогда я так не чувствовала отдельности души от тела, как этот год. Душа моя живет не во мне, а вне. Она меня зовет. ( — Wo bleibst Du denn? ) Совсем не удивилась бы, встретив ее на улице. — «Ты похожа на мою душу».
А что такое тело (я)? Тело — опустелый дом души, сознание отсутствия ее, тело: тоска по душе.
(NB! a чем тоскуешь?)
* * *
Душа — охотник, охотится на вершинах, за ней не угонишься. Моя тяга в горы (физическая!) только желание <пропуск одного слова>. День встречи с моей душой был бы, думаю, день моей смерти: непереносность счастья.
* * *
Живу как сомнамбула: ем, пью, перекладываю, кормлю. И вечная посуда. И соринки, которые подбираю. Нужно это моей душе? Нет. Точно меня кто впряг — и везу. И совсем не хочу прислуги. Всякая относительность отношения — и существования — для меня — оскорбление. Tant pis — tant mieux. И обратно. Это не лечится из капéльниц. Сама жизнь — болезнь. Всякая.
А может быть, если бы я как В<олкон>ский брала билет на пароход в Тунис, я говорила бы иначе.
* * *
У меня по отношению к себе (душе и телу) — садизм. (NB! ненавижу медицинские термины. Всё нужно иносказывать.) Желание загнать насмерть. «Надорвалась, кляча!» (К. И.)
* * *
Живу, везу. Но глаза весь день полны слез и что-то внутри так натянуто, как ни одна струна ни под одним смычком. Так только жилы натягиваются — на дыбу.
* * *
18-го февраля 1925 г.
А стихов нет. (Как Аля в детстве: «Стихи устали». Конечно устали — биться и разбиваться в дребезги — о посуду, qui, elle, reste intacte. Я глиняную миску больше берегу!) Вспоминаю Жан-Кристофа и ту музыкальную лавину вместе с Foehn’oм.
Большая головная усталость — д. б. от бессонных ночей. Для других я еще — Кастальский ток, для себя —
Бывало — и проходило (приходили). И, конечно, — пройдет (придут). Но сейчас без них тяжело, просто — доказательство несуществования.
* * *
(NB! Всё это накануне Крысолова. Если б знать! 1933 г.)
* * *
У погоды и времени года
Память собственная, за нас