Читать «Белый Доминиканец» онлайн - страница 41
Густав Майринк
Но как все это совершить? Я не могу представить себе это. Той железякой раскроить ему череп?
Смотреть в его угасающий взор?
Вытащить его труп в узкий проход и сбросить в воду? Но как я, с руками, навсегда запачканными кровью, смогу вновь целовать и обнимать Офелию?
Как я, подлый убийца, буду ежедневно смотреть в добрые глаза моего милого, милого отца?
Нет! Я чувствую, я никогда не смогу сделать
Я собираюсь с силами и проскальзываю к двери. Прежде чем взяться за ручку, я некоторое время стою, плотно сжав ладони, и пытаюсь произнести в сердце слова молитвы:
«Боже Всемилостливый, дай мне силы!». Но мои губы не хотят произносить эти слова. Перестав вообще подчиняться моему разуму, они шепчут:
«Господи, если это возможно, да минует меня чаша сия!». В этот момент мертвую тишину разрывает удар медного колокола и слова застывают у меня на губах. Воздух дрожит, земля качается: Это пробили башенные часы церкви Пресвятой Богородицы.
Внезапно мрак вокруг меня и внутри меня самого просветлел. И как будто из далеких, далеких просторов, с тех гор, которые я знаю по моим снам, я услышал голос белого доминиканца, того, кто дал мне первую конфирмацию и отпустил все мои грехи — прошлые и будущие. Он звал меня по имени:
«Христофор! Христофор!». Чья-то рука опускается мне на плечо.
— Юный убийца!
Я знаю: это громовой бас актера Париса, приглушенный и сдержанный, полный угрозы и ненависти, раздается в моих ушах, но я больше не могу сопротивляться.
Безвольно я позволяю ему вытащить себя в свет уличного фонаря. — Юный убийца! Я вижу: его влажные губы, отвисший нос пьяницы, заспанные бакенбарды, сальный подбородок — все светится в нем триумфальной дьявольской радостью.
— Юный у-бий-ца!
Он хватает меня за грудь и трясет как тюк с бельем, при каждом выговариваемом слоге.
Мне не приходит в голову сопротивляться или даже вырваться и убежать: теперь я слаб, как крохотный изможденный зверек. То, что я смотрю на него, но не могу сказать ни единого слова, он понимает как признание моей вины. Но мой язык онемел. Даже если бы я захотел, я все равно не смог бы описать ему то потрясение, которое я пережил.
Слова, которые он выкрикивает мне в лицо, как безумный, с пеной на губах и потрясая кулаками перед моим лицом, глухо и отдаленно отдаются в моих ушах. Я слышу и вижу все, Но я не двигаюсь, я застыл, как загипнотизированный.