Читать «Сон о Кабуле» онлайн - страница 130

– Что ж, я не прочь повидаться, – сказал Белосельцев. – Где и когда?

– А, может быть, прямо сейчас? Был бы рад принять вас в моем Центре искусств. От вас легко добираться…

Пуля, влетевшая сквозь слюдяные паутинки трещин, вошла ему в грудь, прорезала кость, пробила розовые легкие и остро воткнулась в стену, туда, где лежало пятно малинового вечернего солнца. Сосулька с бутоном розы загорелась, как флакон с кровью, и погасла.

«Что случится со мной после завершения жизни? – думал он, вяло одеваясь, с отчуждением, почти брезгливо рассматривая свои одряхлевшие мышцы, блеклую кожу с проступившей желтизной пигмента, вспоминая, словно это было вчера, свои литые, дрожащие от напряжения мускулы, блестящие и яркие от горячего пота. – Что будет по ту сторону смерти?»

Самонадеянный японец, интеллектуальный нахал Фукуяма, возвестил о конце истории, и все испугались, словно, это был Конец Света, и к Земле подлетал огромный, величиной с Африку, метеорит, после которого Земля расколется, как прокисший арбуз. Но не было конца истории, а началось великое историческое варево, огромный передел мира, – распался Советский Союз, Пакистан и Индия обрели ядерные бомбы, вскипел ислам, Китай стал подниматься на четыре гигантские ноги, как древний мамонт с электронным вживленным мозгом, и история, словно бурлящий котел, клокотала войнами, революциями, беременная новыми вероучениями и теориями.

Умный циник, блестящий рисовальщик, русский авангардист Малевич нарисовал «Черный квадрат», после которого нет искусства, и все утомленные декаденты, вислоносые критики и эстеты стали радостно хоронить искусство, воспроизводя этот «черный квадрат», как финал красоты и познания. Но по ту сторону «черного квадрата», протыкая его фотобумажную плоскость, как бомба, рванул Сикейрос, взорвался Диего Ривера, и фронтоны Мехико покрылись фресками небывалой красоты и величия, на которых народы шли в свой извечный поход, и он, Белосельцев, запрокинув голову, смотрел в мистический купол, где толпилось небесное воинство, сверкали лучи, вспыхивали цвета, и не было «черного квадрата», замуровавшего будущее, а бесконечное цветущее мироздание.

Астрономы открыли во Вселенной «черные дыры», куда всасывается огромной ненасытной помпой Вселенная, теряет свои очертания. Сгорают и меркнут галактики, гаснут светила и солнца, и под страшной тяжестью гравитации спрессовываются в «ничто» все божественные энергии мира. Все цветы, дышащие женские губы, кресты православных храмов, изразцы мусульманских мечетей, лучи, отраженные от утренних рек, радуги, зажженные в летних дождях. По другую сторону «черной дыры» мир, скрученный в тончайший волос, продернутый сквозь игольное ушко Вселенной, вновь распускается в бесконечность. В серебряные спирали галактик, в пылающие солнца и луны, и вновь по ту сторону «черной дыры» по Псковскому озеру плывут ладьи, груженные свежескошенным сеном. Зеленые копны, красные лица косцов, и он на лодке, на влажной зеленой копне, обнимает свою милую, и у нее в волосах запутался и висит малый цветок ромашки.