Читать «Любовь в противогазе» онлайн - страница 37

– А то что?

– Увидишь, что!

– Что ж! Придется посмотреть! – гордо проговорила красная как маков цвет Журавлева и гордо удалилась от подруги, которая, как выяснилось, ее совершенно не понимает.

А подруга, которой казалось, что она все понимает очень даже хорошо, решила перейти к крайним мерам. На следующем же уроке, которым был английский, Ира Пенкина написала Толоконникову записку немудреного содержания: «Я тебя люблю». Она долго думала, подписываться или нет, и решила не подписываться. Надо сначала посмотреть на реакцию Мити, а потом уж и подписываться. А то мало ли что… Она сложила записку аккуратным квадратиком, печатными буквами сверху вывела «Толоконникову» и подала ее сзади сидящей Дятловой. При этом Пенкина сделала очень безразличное лицо, чтобы Ольга подумала, будто она, Ира, всего лишь передаточное звено, а написал записку кто-то с первых парт или, может, и вообще с другого ряда.

Одержимая местью, Ира Пенкина совсем забыла, что на уроке английского языка начинать сводить счеты с Таисией Журавлевой опасно по причине невероятной вредности англичанки Марианны Эдуардовны Кабакчи. Понятно, что вредную училку с такой фамилией, да еще и с пристрастием к одежде светло-зеленых тонов каждый нормальный ученик будет звать Кабачком. Сначала Марианну Кабачком и звали. Учительница по этому поводу так злилась, настолько выходила из себя и писала в дневники такие длинные и пространные замечания, что кто-то в отместку назвал ее Взбесившейся Тыквой. Прозвище, получившееся слишком длинным и неудобным, очень скоро сократилось до Тыквы, но каждый изучающий английский язык знал, что эта Тыква не простая, а Взбесившаяся, и был с ней очень осторожен. Ира Пенкина, страдая от безответной любви, осторожность и бдительность утратила, о чем очень скоро пожалела. Тыква, которая заметила записку уже на третьем перехвате, дождалась, когда она попадет в нужные руки, и металлическим голосом произнесла:

– Толоконников! Читай свою записку вслух и по-английски!

Митя, уже развернувший листок и ознакомившийся с его содержанием, густо покраснел. Если бы в записке было написано что-нибудь другое, он смог бы пролопотать это специально на таком корявом английском, чтобы никто ничего не понял. Но эти слова перевести на английский может каждый школьник – «I Love You»… Толоконников тяжело вздохнул и начал плести что-то несусветно-английское на предмет того, что его просят сдать книги в библиотеку. Ира Пенкина, уже десять раз попрощавшаяся с серьгами, которые мама обещала ей купить и сразу же для них в салоне красоты проколоть в ушах дырочки, если она будет учиться без троек и замечаний, с благодарностью посмотрела на Митю и даже подумала, что за такой самоотверженный поступок его можно полюбить по-настоящему. Но оба они, и Ира, и Митя, недооценили Взбесившуюся Тыкву.

– Или ты неправильно строишь английское предложение, – начала она, встав с места и приближаясь к Толоконникову на опасное расстояние, – или твой адресат безграмотно пишет по-русски.