Читать «Всё хоккей» онлайн - страница 225

— Наука — это другое, — неуверенно ответил я.

Макс мою неуверенность заметил.

— Это одно и то же. Это тоже часть мира, в котором правят не те, кто гением родился, а те, кто сумел гением стать. В любом деле. Смирнов… Он был слабак. Не умер, сам бы съел свои рукописи. Тоже любил играть в справедливость. И что от этой справедливости мир выиграл, ну что? — Макс приблизил ко мне свое небритое лицо и задышал перегаром, — что Смирнов так и умрет в безызвестности, а кто-то обязательно откроет то, что он уже открыл, вот так.

— Мир еще не готов к подобному открытию, — еще более неуверенно заметил я.

— А к чему был готов мир? К атомной бомбе? К картинам Гойи? К теории Дарвина? К пересадке сердца? Или ко всеобщей свободе?… Ничего, проглотили! И атомную бомбу, и Гойю, и свободу! Знаешь, всем, по большому счету, плевать на этот мир. Главное — я в этом мире, а не то, что с этим миром будет. Особенно когда не будет меня.

Макс пьянел на глазах, его слова становились бессвязны, жесты неловки. Но он упорно продолжал пить.

— Макс, остановись, — дружелюбно, насколько это возможно сказал я, и даже прикоснулся к его плечу. — Ты ведь всегда такой был сильный.

— А ты, ты откуда знаешь? А ты знаешь, что такое утром вставать и… И просто идти на работу! А потом еще и эта частная практика!.. Плевать я хотел на этих чокнутых пациентов! Да они и не чокнутые! Разбалованные дамочки лишь от скуки приходят на прием, да еще за это платят бешеные бабки! Им, видите ли, тоскливо! Тем, кому по-настоящему тоскливо, пьют самогон, а не виски, ездят в метро, а не в лимузинах, живут не в особняках, а в хрущевках, и считают последние копейки! Но они ко мне не приходят! Им нечем платить! Им платит жизнь! По полному счету! Если по-честному, то сегодня ни одного здравомыслящего человека на земле не осталось. Нужно лечить всех, абсолютно всех! А для этого психиатры не нужны! Достаточно одного психа, который к черту взорвет этот чокнутый мир или спасет. Но я не думаю… Нет, не думаю…

Он помотал головой и вновь заплакал.

— Думаю… Все будет по-прежнему. И психическое отклонение станет нормой. А норма отклонением. И мы должны будем лечить нормальных людей. Но нас этому не учили…

— А я думаю, как ни странно, все у тебя наладится, Макс. Просто тебе нужно забыть эту идею фикс. Она тебя губит. Ты хотел стать великим за счет другого. Это неправильно.

— Может и нет! Но я жил этим, жил! А теперь, чем мне жить!

— Всегда найдется чем! Ты уже научился плакать. И тебе нужно просто забыть.

Макс неожиданно расхохотался. Он хохотал и по его небритым щекам текли слезы. Жуткое зрелище.

— Ха-ха-ха! Забыть! А как! Как! Мир еще не придумал такой аппарат по уничтожению выборочной памяти! Ты разве об этом не знал, хоккеист?!

— Знал. И все помню. И книжку твою помню, ведь ее ты тоже украл у Смирнова. Ты за все платишь. Макс. Значит, все еще у тебя может быть. Я тоже платил.

— Ты — идеалист, хоккеист! Чистой воды! Платят те, у кого есть хоть грамм совести. А у кого есть ее хоть грамм — не имеют будущего. Я это тебе заявляю. Потому что знаю. Поэтому… Знаешь. Пошло все к черту, и мое прошлое, и мое будущее, и этот чокнутый мир. И грамм совести я легко променяю на грамм спирта. Лучше я все пропью. И прошлое, и будущее, и весь мир.