Читать «Люди, Лодки, Море Александра Покровского» онлайн - страница 121

А парень был добрый, хороший, но слабый немножко душой. А подводники это как звери чувствуют. Набрасываются на слабых со всех сторон и смотрят: выживет или нет?

Так наш Вадик превратился в Черненко. Потом жена Вадика — жутко энергичная женщина, пихавшая его всюду, — которая с ним к этому времени уже разошлась, отправилась смотреть фильм "72 метра" с дочкой. Смотрели они, смотрели, и тут дочка говорит:

– А где тут наш папа?

– Да вот же! — со злостью восклицает жена и тычет в Черненко на экране. — Идиот!

Так что себя узнают.

Но я хочу рассказать, как я себя узнал после четвертого раза.

Меня раздражало имя Нелли. И жена моя говорит: "Что за Нелли? Другого имени не нашлось, что ли?"

И вот я, в который раз, вижу балкон, увитый виноградом, южный город, девушку Нелли с книжкой, и к ней по перилам лезет Башаров. Блин! Я же Валере рассказывал этот случай. Я в девятом классе вместе со своим другом лазал вот так через балкон на втором этаже. Вот откуда виноград! Вот откуда имя Нелли. Мою жену зовут Нателла. Убираешь несколько букв, и получается Нелли. Это она с подругой сидела и читала, а мы вползли в комнату по-пластунски и испугали их криком "УФ!"

А потом эта отвратительная фраза: "Баб же много!" — это я спорил с Валерой Залотухой, когда он вводил в действие конфликт между друзьями, и говорил ему в запале:

– Баб же много! Пойми, друг один! Не дерутся у нас из-за баб! Ну! Был у нас штурман, и увел он жену у штурманёнка! Никто ему морду не бил. С ним просто весь офицерский состав перестал разговаривать. На год. Через год он от нас ушел. Понимаешь, друг — это все. Это ближе, чем брат или родственник. Он же за переборкой. Он там горит или тонет. Он там орет, а ты его слышишь и от его крика седеешь. Как тут не пустить? Но пускать нельзя. У нас люди от этого с ума сходили! А ты говоришь "баба"!

Сам-то я к женщинам очень хорошо отношусь, но тут сорвалось.

Вывод: при сценаристах будьте сдержанней.

***

Меня после фильма "72 метра" вдруг полюбил питерский клуб подводников.

Он долго меня не любил за то, что, по его мнению, я должен был быть вместе, рядом, в едином строю. Но там же много командиров. Как с ними быть в едином строю, я не понимаю, когда они чувствуют себя все еще командирами и по любому удобному поводу надевают на себя форму с медалями, а я даже не знаю, где у меня брюки?

Китель какой-то вроде бы имеется, а вот штанов нет.

Тут как-то надо было на суд идти (я уже в издательстве работал) и произвести впечатление на судью (мне сказали, что я должен), для чего следовало облачиться кавалергардом.

"И хорошо бы орден!"

Хорошо бы, только у меня ордена нет.

И брюки я с трудом нашел. У соседа. Он сказал: "На!" — и орден я взял у него же.

Он мне тогда говорил: "Саня! Поднимемся выше этажом. К адмиралу и герою Советского Союза. Возьмем у него адмиральский китель и привинтим на него звезду!" — "Так она же не привинчивается!" — "Да какая разница!"