Читать «ГенАцид» онлайн - страница 10

— Сдурел, что ли? — возмутился майор. — Ты б еще приказ об аресте всем разослал. Не волнуйся, оповещение — не твоя забота. Копии оповещений из райцентра прислали, целую пачку, так что хоть на бумагу не будем тратиться. С утра вон Катька с подружкой по деревне носятся. Сегодня в семь вечера в клубе полный сбор. Так что у тебя с библиотекарем на всё про всё. — Бузунько глянул на часы, — 8 часов. Дал бы я тебе Везунцова из райцентра, да заболел гад — по закону не имею права его дергать. Но, я думаю, вдвоем с Пахомовым вы и так справитесь. У нас ведь человек девяносто проживает, не больше?

— Девяносто семь. Это если с детьми. А так… чуток поменьше.

— Ну вот.

— А кто экзамен принимать будет?

— Какой? А-а, этот. Комиссия из города приедет. Аккурат 31-го.

— Ясно.

— Еще вопросы есть?

— Никак нет, товарищ майор. Вру. Есть. А что, ежели кто хворый там, или уехал?

— Чтоб никаких хворых или уехавших. Хворые пусть учат дома, уехавшие будут учить по месту пребывания. А кто у нас уехал?

Черепицын пожал плечами:

— Да никто, вроде, я так спросил, на всякий случай.

— Ну, никто, и слава богу. Всё. Выполнять приказ.

И майор намеренно твердым шагом направился к двери, но на полпути обернулся и, слегка понизив голос, добавил:

— Кроме Пахомова об указе пока никому не говорить. До собрания. Это приказ.

— Слушаюсь, — так же понизив голос, ответил Черепицын. — А Поребрикову можно?

— Кому? А-а, узнику твоему. Ему можно. И майор вышел из кабинета.

Надо было начинать действовать. Сержант подтянул телефон, полистал служебную записную книжку и набрал Пахомова.

Библиотекарь, слава богу, оказался дома.

После звонка Пахомову Черепицын посидел какое-то время, держа телефонную трубку в правой руке и прикидывая дальнейший план действий. Затем положил трубку и пододвинул список писателей и их произведений поближе.

Большинство авторов было ему незнакомо. Большинство произведений не вызывали в душе положительно никакого отклика. «Черт-те что, — подумал Черепи-цын. — А ведь и вправду учить придется и как в школе у доски отвечать». Именно этот факт волновал сержанта больше всего. Еще в школе, в классе пятом, читая вслух басню Крылова про волка и ягненка, он допустил глупейшую оговорку, прочитав вместо «как смеешь ты, наглец, нечистым рылом здесь чистое мутить питье мое» — «как смеешь ты своим нечистым рылом здесь чистое мутье питить мое». Оговорка была нелепой и бессодержательной, но весь класс так и рухнул от смеха. С тех пор Черепицыну время от времени снилось, что он снова стоит у доски. И что ему снова надо читать эту проклятую басню. И твердо зная, как правильно надо произнести строчку про питье, он каждый раз, приближаясь к ней, путался и в итоге читал неправильно. И снова: грохот парт, дебильные рожи ржущих одноклассников и покрасневшая учительница, с трудом сдерживающая свой смех. Теперь сон, прикидывающийся реальностью, угрожал превратиться в эту самую реальность. Черепицын быстро проглядел список, но басен там не было, и это его немного успокоило. Затем, чтоб не терять время в ожидании Пахомова, он взял чистый лист бумаги и начал наугад делить выданные произведения на количество жителей деревни Большие Ущеры. В среднем выходило не так уж и много. К тому же Черепицын рассчитывал, что местная интеллигенция, например библиотекарь Пахомов и, допустим, фельдшер Зимин из медпункта, возьмут на себя чуть больше, чем среднестатистический большеущерец. Помимо этого сержант вспомнил, что у него в обезьяннике третьи сутки томится Поребриков. Это был тоже явный кандидат на получение сверхнормы.