Читать «Этот серьезный развлекательный жанр» онлайн - страница 5

Но… наступает решающий момент, когда герою открывается взаимосвязь событий и тот огромный политический ущерб, который может понести его родина. Тут он уже похож не на Марло, а на человека, во всем остальном от него бесконечно далекого, на… Проныру Нельсона, рисковавшего многим ради незнакомого Эразмуса. Не дозвонившись до комиссара, он, как настоящий патриот, готов в одиночку противостоять преступникам, хотя знает, что шансы его на успех практически равны нулю.

Герой-расследователь в традиционном детективе обычно характер статичный, заданный автором раз и навсегда. Таковы и Холмс, и Пуаро, и тот же Марло. В этом есть свой художественный резон: герой скорее символ, знак, нежели полнокровный образ. Функция персонажа, ведущего расследование, отчасти сродни функции хора в античной трагедии: он аналитик и комментатор, выразитель этических норм общества, воплощенное возмездие.

Но современный детектив, несмотря на прочную связь с традицией, как уже говорилось, гибок и изменчив.

Дучи не только «позволяет» своему герою меняться на наших глазах, он вкладывает в его уста слова, совершенно немыслимые в устах «королей сыска» Холмса или Пуаро: «Я возомнил, будто мне понятны мотивы и логика наемных разбойников. Кто я такой? Жалкий третьесортный детектив, без всяких на то оснований, из одного тщеславия ввязавшийся в крупную игру…» Подобная самооценка, конечно, слишком сурова, но не будем забывать, что звучит она, так сказать, на последнем рубеже.

Именно в решающем поединке с Шелленбергом и Яносом Канджа раскрывается как человек, способный на самопожертвование во имя родины: «Раз уж все равно гибель неизбежна, пусть от этого будет хоть какая-то польза». Он трезво сознает свой долг и готов выполнять его до конца.

Оливер Канджа — настоящий патриот независимой Кении и имеет все основания радоваться тому, что «сорвал спектакль, на который янки позвали кенийских официальных лиц, как малых ребят, — смотрите, мол, и восхищайтесь нами!» Нельзя не разделить его гнев по поводу того, что «без нашего спроса и согласия они ведут свои войны в нашем собственном доме. Мишенью был американец, убийцы — тоже янки, они собирались обстряпать все по-своему, по-американски! Им все можно, они же сверхчеловеки!..»

Так в роман, созданный на первый взгляд точно по модели американского «крутого детектива», входит злободневная политическая тема — сознательный протест против неоколониалистских претензий западных держав, и прежде всего США.

Современный детектив органично осваивает важные социальные пласты, и прямой публицистический отклик на те или иные события детективу вовсе не противопоказан. Напротив, живые, эмоциональные наблюдения и оценки Канджи придают привычной литературной форме новое социально-критическое измерение.

Собственно, социально-критическая линия в романе «Смертельное сафари» имеет кольцевую композицию. Гневная филиппика героя в финале как бы предвосхищается, подготавливается, казалось бы, проходным эпизодом в туристическом агентстве: «Служащие туристических фирм быстро скучнеют, когда приходится иметь дело не с богатыми белыми клиентами».