Читать «Александр Солженицын» онлайн - страница 720

66 В 1975-м Панин дезавуировал высказывание 1973 года, мотивируя это тем обстоятельством, что Солженицын ещё оставался в СССР. «Действительность была несколько иной. Мои встречи и разговоры с Солженицыным после нашей реабилитации проходили на уровне сурового братства сталинских лагерей. Я отдавал должное его литературному таланту, но с жесткой прямолинейностью указывал на его ошибки».

67 Как вспоминала Р. Орлова (1988), две её подруги, школьные учительницы, чуть не плакали, присутствуя у неё дома при споре о Дудинцеве. «К чему это приведёт? Наши дети, читая таких, как Дудинцев, вовсе перестанут уважать и нас, своих учителей, и советскую власть». Лев Копелев при этом кричал, что такие книги могут только помочь восстановить советскую власть, разрушенную Сталиным.

68 «Доктора Живаго» я действительно получил из рук Копелева в виде ещё самиздата, в конце 1956 или в начале 1957. Я начал читать, и начало романа мне показало, что автор просто не умеет прозу писать. Какие-то реплики, ремарки в диалогах несусветные. Какая-то неумелость. И вообще я не почувствовал в этой книге ни большой мысли, ни движения, ни реальных картин. Я действительно был разочарован, и надо сказать, что и с годами я не сильно изменил своё мнение об этой книге» (из пояснений А. И. Солженицына, 2006 год).

69 «Я вернулся, — вспоминал Копелев (1988) в декабре 1954 года в ту самую московскую квартиру, из которой ушёл на фронт в 1941 году. Но уже три недели спустя меня из неё выдворила милиция: ведь я просто отбыл срок по ст. 58, был лишён гражданских прав, в частности, права жить в Москве. Тогда я прописался в деревне возле Клина за сравнительно небольшую взятку секретарю сельсовета. А жил в Москве нелегально у друзей».

70 Летом 1959 года Солженицын виделся с Виткевичем в Ростове, когда они с женой приехали, чтобы забрать к себе в Рязань тётушек Решетовских. В результате тройного обмена (соседи по квартире в Касимовском поменялись с людьми, которые уехали в Ростов в квартиру тёти Нины и тёти Мани) с осени 1959-го вся семья — тёща, две тёти, Наташа и Саня, — жила в отдельной квартире, без соседей. «Перебравшись из своей тесной комнатки во вдвое б?льшую, мы первое время просто блаженствовали. Но главное было, конечно, в другом — никого не надо опасаться! Теперь, сжигая в печи рукописи, Саня мог быть уверенным, что уже никто не застанет его за этим крамольным занятием!»

71 За полгода до создания «Ивана Денисовича» Солженицын смотрел в кинотеатре вторую серию «Иоанна Грозного» и по свежему впечатлению писал Н. И. Зубову: «Такая густота вывертов, фокусов, находок, приёмов, новинок — так много искусства, что совсем уже не искусство, а чёрт знает что — безответственная фантазия на темы русской старины».

72 «Целый город, целый городской мятеж так начисто слизнули и скрыли! Мгла всеобщего неведения так густа осталась и при Хрущёве, что не только не узнала о Новочеркасске заграница, не разъяснило нам западное радио, но и устная молва была затоптана вблизи, не разошлась, — и большинство наших сограждан даже по имени не знает такого события: Новочеркасск, 2 июня 1962 года» («Архипелаг ГУЛАГ»). Солженицын узнал о факте восстания сразу же, “как и все, кто слушал западное радио”, но только в 1966-м прямые очевидцы событий сообщили ему подробности.