Читать «Александр Солженицын» онлайн - страница 651

Люди проницательные говорили ещё тогда: голос Солженицына — это голос изнутри сердца, это сокровенное мнение страны. Он, опять в одиночку, спас честь русского писателя и интеллигента — в старом смысле этих понятий, когда ещё не было «президентских писателей» и «интеллигентов при олигархах». И, надо сказать, народ не безмолвствовал — об этом говорили письма и телеграммы с безошибочным адресом: «Москва. Солженицыну». Приведу всего лишь одно из многих тысяч: «Сейчас лжи стало больше, так что теряешь ориентиры. Слова правды завалены горами лжи, и никому уже не веришь. А за Вас были страхи: 1) что прикончат; 2) что стары и память уже не та и не разберётесь. И вот я вижу, что Вы осторожны, как старый волк, и говорите правду, как и тридцать лет назад».

Мудрено с таким народом хоть на миг почувствовать себя одиноко. Но ведь и писал Солженицын, что через души, мужественные и прямые, перестраивает Бог наши несчастливые и безрассудные общества.

Глава 3. Сюжет о пророке и отечестве: новый поворот

В апреле 1998 года произошла памятная встреча А. И. Солженицына в Московском доме архитекторов. Теперь даже трудно вообразить, что за четыре года это был единственный подобный вечер в Москве. Десятилетием раньше, в 1988-м, в этом же Доме заочно праздновалось 70-летие писателя, а плёнка, на которой было запечатлено событие, попала в Вермонт и была встречена с благодарностью. «И вот занавес в переполненном Большом зале ЦДА раздвинулся, на сцену быстрым шагом вышел Солженицын. Аудитория, стоя, аплодировала ему, — вспоминала (2007) устроитель встречи, архитектор Р. Тевосян, вручившая гостю билет на тот, первый, вечер в знак памяти и любви. На сцене стояли стол, два стула, конторка: за неё и встал писатель. Несмотря на перенесённый инфаркт, он был в отличной форме: прямая осанка, живой взгляд, мгновенная реакция. «Друзья мои», — привычно обратился А. И. к залу; его вступительное слово было посвящено жизни в изгнании. Диалог с аудиторией (куда не звали прессу) по вопросам-запискам сосредоточился вокруг состояния общества и государства.

Картина рисовалась безрадостная. Мы разбрелись мыслями на 77 дорог. Свобода слова обернулась раздражением, непониманием, ненавистью. В каком-то смысле мы уже даже не соотечественники. Власть, закружившаяся с 1991 года, распахнула ворота блатному миру. Предприимчивые, но грязные дельцы бросились отхватывать за бесценок государственное имущество. Народ оказался нравственно и культурно не готов к небывалым испытаниям. Наше правительство не демократическое, оно олигархическое, и в главным чертах ничем не отличается от прежнего, коммунистического. Его решения скрыты — никто ничего не объясняет, никого ни о чём не спрашивает. Как говорят люди на улицах: «Они о нас не думают, а мы не думаем о них».