Читать «Самый красивый конь» онлайн - страница 35

— Нет, — ответил Борис Степанович. Девушка вернулась, и они с Борисом Степановичем о чем-то весело заговорили.

— Да! Я же не представил тебе гостей, — сказал учитель. — Это наш знаменитый конник Пономарев, это Юля — можно сказать, будущее фигурного катания. А это Маша.

— Ничем не знаменитая, — засмеялась Маша.

— Неправда. Ты моя самая любимая ученица.

— Извините. Мне нужно на тренировку, — сказала Юля, — я пойду.

— Да выпей хоть кофе.

— Нет, я пойду, мне нужно! — Она быстро ушла.

— Чего она убежала? — спросил Панама, когда они шли по улице с Машей. По-моему, никакой тренировки у нее нет.

— Эх, ты! — ответила Маша — Ничего ты не понимаешь…

Глава двадцать первая. БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ВСЁ…

Первым уроком была история. Мария Александровна окинула взглядом класс и сказала:

— Фоминой Юли нет. Бедная девочка… Это после вчерашнего.

— А что случилось? — спросил Панама у Столбова.

— Эх ты, Панама! — ответил тот. — Ты что же, телевизор не смотришь?

— Некогда, — виновато ответил Панама.

— Продула вчера наша чемпионка! Три раза упала! Никакого места не заняла. Так и надо, воображать не будет. Ее немка, которую она в прошлом году победила, теперь уделала…

— Столбов!

— Я больше не буду, Марьсанна. «Оно конечно, так ей, в общем-то, и надо, — думал Панама. Он вспомнил Юлькину высокомерную походку, ее любимую фразу „я так хочу“. — Она же никого равным себе не считает. И человек неверный. Все только о себе заботится. Как она нас бросила в конюшне! Хорошо, что все обошлось… Вот теперь расстроилась — дома сидит, плачет, наверное. Никто-никто к ней не пойдет… Потому что она всех оттолкнула. Смотрит на всех, будто мы дети, а она взрослая… Вот и сидит одна!» И Панаме вдруг стало ее жалко. С болезненной отчетливостью он вспомнил тот вечер, когда он решил бросить манеж. Ведь если бы не Маша… Бросил бы обязательно! Бросил бы, а потом пропал, потому что теперь Панама не представлял своей жизни без коней… «А ведь и она так же! Если сейчас не окажется кто-нибудь рядом, она тоже спорт бросит. Бросит и всю жизнь будет несчастна. Ах, была не была! Пойду к ней! — решил Пана- ма. — Авось не выгонят!» Он долго стоял у двери, обитой клеенкой, не решаясь позвонить. Наконец нажал пупырышек звонка.

— Тебе чего? — открыла дверь Юлька. На лестнице было темно, но и здесь было заметно, как она осунулась, как опухли у нее зареванные глаза.

— Уроки тебе принес! — сказал Панама. И быстро про- толкнулся в квартиру.

— Ко мне нельзя! А уроки мне не нужны!

— Ну, раз уж я пришел… — сказал Панама. А сам пальто снимает.

— А чего ты раздеваешься?

— Неудобно в пальто в комнату.

— Я тебя в комнату и не зову.

— А здесь темно! — Панама уже проходил в комнату. Там был беспорядок. Вещи раскиданы, постель не прибрана.

— Ты чего, — спросил Панама, — лежишь, что ли?

— Не твое дело. Давай уроки и сматывайся.

— А ты умеешь класть гордость в карман?

— Что?

— Для пользы дела. Вот ты меня обижаешь, а я свою гордость в карман положил, и мне совсем не обидно, потому что ты обижаешь меня напрасно. Я ведь даже не жалеть тебя пришел, тем более что я вчера соревнования и не смотрел… И вообще, пошли в кино!