Читать «Самый красивый конь» онлайн - страница 18
Борис Алмазов
— Горячие пирожки с мясом, с рисом, с повидлом!
— Маша, Маша! — К Угольковой подбегает Юлька. — Кричу тебе, кричу! Вот! — говорит она и показывает новенький полтинник. — Айда в мороженицу!
— Не могу, — говорит Маша. При одной мысли о мороженом у нее начинает сладко ломить горло.
— Что, денег нет? — спрашивает Юлька и внимательно смотрит на нее.
— Нет, — отвечает Маша и опускает голову.
— Врешь. Зачем ты врешь? Я же видела, как ты в перемену деньги считала. Там у тебя в платке, наверно, рублей десять!
— Это не мои… Это не мои деньги, — говорит Маша. — Я не могу их тратить… Понимаешь, не могу!
— А чьи?
— Не могу я тебе сказать! Не сердись, Юлечка! Не могу…
— Машка, ты с ума сошла! — говорит Юлька. — Ты же и так худущая, как щепка, а теперь еще в столовку не ходишь. Я же все замечаю.
— Юленька, так надо! Я потом все объясню! Потом! — И Маша бежит домой, и толстый портфель с галошным мешком бьет ее по ногам.
Глава одиннадцатая. УЧЕБНОЙ РЫСЬЮ МАГШ!
Панама лежит в постели. Ему кажется, что у него даже веки болят от усталости. Словно сквозь слой ваты, слышит он, как мама выговаривает папе:
— Ты только посмотри на него, ведь он же совершенно искалечен. Ребенок еле дошел домой. Ну, кормить лошадок — это еще куда ни шло, тем более это даже помогает занятиям в школе. Но ты бы видел, какой он сегодня пришел! Он же сесть не мог. Мало того, что у нас в квартире теперь царит этот ужасный запах, еще и ребенок уродуется! Что ты молчишь?
— Я не молчу, — говорит отец. — Я даю тебе высказаться.
— Не остри, пожалуйста! Мне совершенно не до смеха. Ты видел, что у него на руке?
— Что у него на руке?
— Рубец в палец толщиной! Я спрашиваю, откуда это, а он говорит: «Шамбарьером досталось, чтобы за седло не хватался». Это, видишь ли, бич такой, на гибкой рукоятке. Вот! Так что там у них — спортивная школа или казарма аракчеевская?! Ты посмотри, у него все ноги в синяках. Это, говорит, об седло. Ну скажи что-нибудь! Ты же отец!
— Слушай, старик! — Отец наклоняется над Панамой. — А может, мама права? Брось ты все это! Придумал тоже — лошади… Я понимаю радиодело там, или авиамодельный кружок, или, наконец, мотоцикл! А то лошади, ведь это не современно! Ну, где сейчас на лошадях ездят! Одни только чудаки. Панама открывает глаза и медленно говорит:
— Папа, если ты будешь так говорить, я перестану тебя уважать. Отец отшатывается и вдруг начинает бегать по комнате, хватаясь за голову.
— Черт знает что! — кричит он. — Это черт знает что! Выдумал каких-то коней. Ты же шею свернешь! Ну пойми же: вот ты лежишь сейчас, словно тебя сквозь строй пропустили, как при Николашке Палкине, а чего ради? Что ты получаешь за свои старания? Ходишь еле-еле, пахнешь, как цветок душистый прерий! А чего ради?
— Корень ученья горек, но плод его сладок! — говорит Панама любимое присловие Дениса Платоновича.
— Да какое «сладок»! На тебя смотреть страшно!