Читать «Медведи и Я» онлайн - страница 47

Взрослые медведи в районе озера Такла тратили на кормежку по шесть — восемь часов в день, в зависимости от наличия конкурентов, реальных или воображаемых, от того, насколько богата была их территория и долго ли оставалось до зимней спячки. Оказалось, что на 5–7 милях нашей разнообразной территории, куда входили прибрежная полоса, болото, луг, лесостепь и многие акры леса, мои тройняшки насыщаются за три часа. Когда они начинали прыгать на задних лапах и перебрасывать друг другу какую-нибудь полевку, вместо того чтобы проглотить ее целиком, я понимал, глядя на их округлившиеся животики, что медвежата наелись по крайней мере на сутки. Поскольку никаких объедков с моего скудного стола — стола простого старателя — не оставалось, медвежата скоро поняли, что попрошайничать бесполезно. Поэтому к сентябрю они уже не зависели от домашней пищи, если не считать одной копченой рыбины, которую я давал им вечером.

Нашу ежеутреннюю вылазку мы обычно начинали с прогулки вдоль чистого песчаного берега озера Такла. Примерно в полумиле к югу от хижины в озеро стекал ручей с болота, заросшего осокой, рогозом, камышом, какими-то неведомыми мне злаковыми и вьющимися растениями. Болото тоже ощутило на себе действие засухи и ветра чинук, но родники в водосборе озера Такла не иссякли, и речки, хоть и обмелели, но не грозили пересохнуть. Однажды, спугнув на болоте годовалого медведя, возбужденные медвежата заинтересовались, что ему там нужно. Они обнаружили, что он выкапывал луковицы квомаша и растение, похожее на эрроурут, который растет на востоке. С тех пор они всюду, где могли, искали и выкапывали эти лакомства.

Глядя на то, как они прыгали и скакали, перебираясь через болото, я невольно сравнивал их беспрестанное движение с поведением отрешенных выпей, которые простаивали неподвижно целыми часами, наблюдая за возней других животных, даже не переводя взгляд. Когда нахальные медвежата подходили чересчур близко, надеясь заставить птиц взлететь, выпи разражались яростными воплями, и медвежата, задрав хвосты, с визгом мчались ко мне, ища у меня заступничества.

Миновав болото, мы двигались по старой звериной тропе через густой лес, где в покрытой мхом подстилке, изобиловавшей жизнью, обитали хрустящие-хрустящие жуки и сочные-пресочные личинки. У гребня холма лес редел, там за елями открывался луг шириной с милю, посреди него был студеный родник. На этом лугу мы старались не задерживаться, потому что там не было высоких деревьев на случай, если бы медведь гризли, который оставил там свои следы, вздумал полакомиться медвежонком. Я слышал от индейцев, что такое случается, но только слышал, сам не видел. Я знал, что вопреки распространенному мнению гризли умеет лазить по деревьям не хуже барибалов, но он не доверяет тонким ветвям из-за своего огромного веса. По обилию перьев, раскиданных вокруг, было ясно, что старого гризли привлекает сюда множество глупых, но вкусных лесных куропаток. Эти птицы — разновидность шотландских куропаток — подпускали почти всех зверей, как будто сами напрашивались на истребление. Я возликовал в душе, когда однажды один взъерошенный петушок повернулся и клюнул Расти в нос, а потом, хлопая крыльями, клокоча и подпрыгивая, погнал Дасти и Скреча вон с луга. Я поспешил увести медвежат прочь, сообразив, что шум нарушит сиесту гризли.