Читать «Георгий Скорина» онлайн - страница 29

Наконец с Георгием остался только один смешливый и лукавый Сымон, ехавший на двуколке, которую он сам называл «бедой».

Человек этот заинтересовал Георгия. Он был явно умнее остальных попутчиков и, несмотря на постоянное балагурство, пользовался их уважением. Некоторые крестьяне почему-то называли его «батькой». То ли потому, что чернявый и горбоносый Сымон несколько напоминал цыгана, а цыган почти везде называли таким именем, то ли по другим, непонятным Георгию причинам.

Вообще в Сымоне многое казалось непонятным. Он приехал на ярмарку издалека и, как выяснилось из разговоров, ничего не продал и не купил. На вопрос Георгия, зачем же он отправился в столь далекий путь, Сымон ответил:

– А я, хлопче, дикий мед собираю…

– Где же тот мед, на ярмарке?

– А где цвет, там и мед. – И тут же переводил разговор на загадки: – Ты вот что, ответь мне, кто такие: «Век поживали, один одного не догнали»?

Георгий пробовал угадать, но Сымон смеялся над его ответами и сам разъяснял:

– Хоть у тебя горшочек и умен, да семь дырочек в нем, вот она, догадка, и не держится. Я про колеса сказал: век поживали, один другого не догнали… Но, между прочим, и про людей то самое сказать можно.

Георгий ехал молча, рядом с двуколкой. Сымон лукаво поглядывал на него.

– Что задумался, как пес в лодке?.. Слушай, что я тебе расскажу. Видишь, кругом у нас ни море, ни земля, корабли не плавают, бо нельзя… Болото!.. А ране тут было озеро, и на озере том остров, а на острове люди жили…

И Сымон рассказал с детства знакомую Георгию сказку о потонувшем городе, но рассказал так живо и так убедительно, что Георгий готов был поверить, будто Сымон сам жил в этом городе и только один спасся.

Ехать с ним было весело и интересно. Ничто не ускользало от быстрого взгляда «собирателя дикого меда». Пролетит ли птица, пройдет ли человек, на все у него находилось своеобразное объяснение, всегда неожиданное и всегда с каким-то странным смыслом. Увидев, например, ксендза, Сымон, проводив его недобрым глазом, хитро щурился в сторону Георгия и спрашивал:

– Правду ли люди кажут, что у ксендза только две руки: одна, что крестит, другая, что берет, а вот третьей, что дает, нету?..

Георгий смеялся.

– Ох, Сымон, гляди, как бы не схватили тебя за язык. Будут тебя твоим же салом…

– …да по моей шкуре мазать?.. – перебил Сымон. – Этого я не боюсь. Я как тень: на огне не горю, в воде не тону, на соломе не шуршу.

И точно. Был он какой-то легкий, словно невесомый, похожий на быструю и стремительную птицу.

Приближаясь к Радогостью, путники выехали на узкую, хорошо накатанную дорожку, ведущую к имению католического епископа. Впереди показались два рейтара. Сымон заметил их первый и, сделав Георгию знак остановиться, поднялся во весь рост. Всадники тоже остановились.

– Эге!.. – молвил Сымон. – А ну, хлопче, гони вперед!

И, поднеся руку ко рту, так пронзительно свистнул, что лошадь Георгия вздрогнула. Всадники торопливо повернули коней. Сымон хлестнул вожжами и помчался вслед за Георгием. Рейтары бросились в сторону, в лес. Георгий расхохотался и, придержав коня, оглянулся на Сымона. Но Сымон не смеялся. Продолжая стоять на телеге, он смотрел через лес, вправо, куда поворачивала дорога. Лицо его вдруг стало строгим и злым. Георгий также посмотрел вправо и увидел поднимающиеся над лесом клубы черного дыма.