Читать «Георгий Скорина» онлайн - страница 158

«Сам бог послал мне этого юношу, – говорил себе маэстро, – разве не чудо, что он оказался звеном между мной и несчастным Федериго?.. Вот случай искупить то, в чем упрекала меня совесть. Я помогу ему стать великим ученым, и он прославит мое имя, как прославил гениальный Ланфранко имя своего учителя Салицетти. И быть может, мне суждено с его помощью украсить последние дни жизни новыми открытиями…»

С каждым днем старик все больше и больше привязывался к своему новому ученику. Занятия происходили то в подземелье, специально оборудованном для анатомических опытов, то в большой комнате, которую Мусатти отвел для Скорины. Как-то Георгий выразил желание послушать лекции в университете, но Мусатти, нахмурившись, возразил:

– Какая польза от лекций, излагающих то, что давно уже превзойдено тобой? Напрасная трата драгоценного времени! К тому же не стоит преждевременно привлекать к себе праздное любопытство. Многие добрые начинания были загублены человеческой завистью. Наступит день, и ты предстанешь перед коллегией докторов во всем блеске учености…

Старик выражался туманно, но Георгий понял, что по каким-то соображениям он не хочет вводить его в университетскую среду. Скорина не настаивал: занятия с Мусатти доставляли ему удовольствие.

…Глубокая ночь. Георгий сидит за высоким столом, заваленным рукописями и старинными рисунками. В раскрытое окно проникает слабый ветер и колеблет желтые огоньки двух свечей. Доносится легкий звон струн, девичий голос тихо запевает песню. Георгий откладывает перо и подходит к окну. Большие звезды сияют на черном небе. Безлунная прохладная ночь. Это поет Катарина, должно быть она вышла на балкон. Георгий идет в сад, опускается на скамью и слушает.

Он узнает сонет Петрарки, которым так восхищался покойный Федериго Гварони. Прислушиваясь к песне, Георгий медленно переводит слова итальянской канионы на родной язык:

«О, госпожа, осветившая своей улыбкой мое сердце, ты предстала предо мной, охваченным смятением чувств и мыслей. И в бледности склоненного чела, и в приветствии смиренном прочла обуревающее меня отчаяние… И взор твой был наполнен таким участием, что перед ним померкли бы стрелы Зевсова Орла…»

Перед Георгием возникает девичье лицо в сиянии золотых волос. Он видит большие серые глаза, наполненные слезами первого горя… Прекрасные тонкие руки… Такой она была в час последнего их свидания, такой не раз виделась ему во снах в долгие годы нескончаемых странствий. Маргарита, Маргарита!.. Где она теперь, далекая его невеста?..

«Я трепетал, – продолжал голос, – и был не в силах выслушать милостивое слово той, что проходила мимо, и не смел поднять глаза, чтобы увидеть ее… Но неведомая нежность ее очей озарила душу мою, излечив былую боль…»