Читать «Камни Господни» онлайн - страница 16
Михаил Строганов
— Василько! И ты здесь! Пойдем скорее со мной! Карий бросился к казаку, но, встретившись взглядом с его пустыми глазницами, остановился.
— Нет, не пойду. Ты обещал накормить меня хлебом и обманул. Тогда я наглотался этих камней и помер. Теперь вот из хлебушка куколок леплю, пусть детки малые поиграют…
Василько засмеялся и, продолжая лепить хлебных людей, запел жалобно, как юродивый:
А баю-баю-баю,
Не ложися на краю:
С краешка ты упадешь,
Головушку ушибешь.
Придет серенький волчок,
И утащит во лесок.
Там и ангелы поют,
Ко себе сынка зовут…
Карий отошел в сторону и столкнулся с Семеном Строгановым, который, поспешно ползая на коленях, то и дело размашисто крестясь, отдавал земные поклоны. Карий отчетливо разглядел, что его затылок был рассечен и окровавлен так, как обычно бывает от удара кистеня.
— И меня не зови, не пойду… — сказал Семен, не поднимая глаз на Данилу. — Иное царство грядет днесь, где ночи уже не будет, и не будет нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, потому что всех осветит Господь Бог!
Вдалеке показался Савва, который, опираясь на костыли, с трудом передвигал распухшие, почерневшие ноги. Подойдя, он посмотрел Даниле в глаза и улыбнулся:
— Я пойду…
***
Карий почувствовал толчок — изба вздрогнула, загудела и занялась разом, как просмоленная.
— Лошадь, лошадь спасайте! — истошно кричал Савва, спросонья путаясь в штанинах. — Без лошади пропадем!
В горящей конюшне Василько, в порванном и перемазанном кровью исподнем, стараясь лишить хищника маневра, саблею загонял волка в угол. Вбежавший Данила понял, что с матерым зверем казаку не управиться, что скоро волк перестанет пугаться огня и в два счета растерзает казака.
Карий вытащил ятаган и пошел на зверя.
— Куцы! — завопил Василько. — Я сам с него шкуру спущать буду!
Карий медленно приближался к волку, предугадывая каждое его движение. Волк, почувствовав силу врага, прекратил метаться и приготовился к схватке. Шерсть встала дыбом, морда ощерилась, обнажая ровные ряды смертоносных зубов, и только в глазах блеснуло ледяное отчаянье.
Зверь бросился вперед, одним прыжком преодолевая пять человеческих шагов, намереваясь вцепиться врагу в горло. Карий увернулся, по скорпионьи выбрасывая клинок вперед, на лету распарывая волчье брюхо. Вторым молниеносным ударом проткнул сердце, загоняя лезвие ятагана по рукоять.
Зверь забился в конвульсиях и, соскальзывая с клинка, рухнул вниз, к ногам Карего. Данила провел по лезвию ладонью и попробовал кровь на вкус: горячая, злая, ярая…
Возле выхода из конюшни над умирающей кобылой плакал казак:
— Прости меня, родная, недоглядел…
— Иди, забирай одежду, пока не сгорела. Я ей помогу…
— Что ты, Данила! — казак вцепился Карему в руки. — Разве она лютый зверь, чтобы ее как волка прирезать? С ней же по-человечески, по христиански надо!
— Как знаешь, — Карий оттолкнул казака. — Верст десять прошагаешь по морозу в исподнем, не так заговоришь.
Возле горящей избы суетился Савва, складывая пожитки:
— Все вынес! Ничто не пропало!
Увидев на лице Данилы кровь, протянул рушник:
— Ты ранен?