Читать «Разговоры запросто» онлайн - страница 32

Евсевий. Я не уверен, что оно правильно, но с меня и того довольно, — лишь бы не было в нем нечестия или же ереси. Итак, я исполнил ваше желание и теперь, как заведено на пирах, хочу, в свой черед, обратиться в слушателя.

Тимофей. Если вы готовы хоть сколько-нибудь довериться моим сединам, я бы сказал, что в этих словах можно обнаружить и более сокровенный смысл.

Евсевий. Не сомневаюсь и жду с нетерпением.

Тимофей. Под «царем» можно разуметь человека совершенного, смирившего вожделения плоти и ведомого лишь порывом божественного духа. Кто достигнул подобного состояния, того, пожалуй, не следует смирять и ограничивать человеческими законами, — его надо оставить суду владыки, чьим духом он движим, и не судить в согласии с поступками, которыми немощность несовершенных подвигается кое-как к истинному благочестию. И если он поступает в чем-либо иначе, скажемте вместе с Павлом: «Бог это принял; перед своим господом и стоит он, и падает». И еще: «Человек духа гудит обо всем, о нем же судить никто не может». Таким людям пусть не указывает никто, кроме господа, который указал пределы морю и рекам, который держит в руке сердце царя своего и склоняет это сердце куда заблагорассудит. Есть ли нужда указывать тому, кто по собственному почину действует лучше, нежели требуют человеческие законы? И не ужасное ли безрассудство связывать человеческими уставами того, о ком твердо известно, что им правит божественное вдохновение?

Евсевий. Не только волос сед у тебя, Тимофей: почтенными сединами учености сверкает и твой ум. Такими царями надо быть всем христианам, но, увы, немногие сыщутся среди них, достойные этого звания!… Однако ж будет с нас яиц, и овощное вступление пора заканчивать. Если вы не против, это сейчас унесут и подадут нам остальное.

Тимофей. Да, но мы уже и вступлением сыты и вполне довольны, даже если за ним ничего более не последует — ни изложения, ни заключения.

Евсевий. Раз с первой фразою мы — слава Христу! — справились, как мне кажется, удачно, я бы хотел, чтобы твоя «тень» изъяснила нам вторую. Вторая, на мой взгляд, несколько темнее.

Софроний. Если вы будете снисходительны к тому, что я скажу, я постараюсь изложить все, что думаю. Но одно меня смущает: возможно ли, чтобы свет во тьму проливала тень?

Евсевий. Будем снисходительны — ручаюсь от имени всех, кто здесь собрался! Такие тени лучатся светом очень даже пригодным для наших глаз.

Софроний. Я полагаю, здесь та же мысль, что у Павла. Разными житейскими дорогами стремятся люди к благочестию. Кто избирает священство, кто безбрачие, кто брак, кто уединение, кто общественные заботы — всяк по своим особенностям, телесным и душевным. Или вот один ест все подряд, другой отличает пищу от пищи, один отличает день ото дня, другой судит обо всяком дне равно. В таких вещах, учит Павел, каждый пусть следует своей склонности без обид и притеснений. Нельзя никого осуждать на этом основании — судить предоставим богу, взвешивающему сердца. Ведь нередко бывает и так: кто ест, угоднее богу, нежели иной, кто голодает, и кто нарушил праздничный день, богу милее, нежели иной, кто кажется соблюдающим, и брак иного в очах божиих угоднее, нежели безбрачие многих. Тень свою речь завершила.