Читать «Разговоры запросто» онлайн - страница 227

Маркольф. И что обнаружили в мертвом теле?

Федр. Спасибо, что напомнил. В диафрагме застрял осколок свинца.

Маркольф. Откуда он взялся?

Федр. Супруга рассказывала, что Георгий как-то был ранен снарядом из бомбарды, и врачи заключили, что частица жидкого свинца осталась внутри. Потом истерзанное тело кое-как одевают в рясу францисканца. После завтрака совершается погребение — в том порядке, как было решено и постановлено.

Маркольф. Никогда не слыхивал про такую хлопотливую смерть, ни про похороны, такие тщеславные. Но я думаю, ты не собираешься разглашать эту историю?

Федр. Отчего же?

Маркольф. Чтобы не раздразнить шершней.

Федр. Опасности нет никакой. Если то, о чем я рассказываю, благочестиво, им самим выгодно, чтобы об этом знал каждый. А если нет — все достойные среди них будут мне признательны: возможно, услыхав мой рассказ и устыдившись, иные уже не станут так поступать. Наконец, простодушным это послужит уроком, и они уже не будут вовлечены в подобное заблуждение. Ведь и среди монахов есть люди разумные и подлинно благочестивые; они нередко мне жаловались, что суеверие или бесстыдство немногих навлекает ненависть на целый орден.

Маркольф. Это ты и правильно говоришь, и храбро. Но теперь я хочу узнать, как скончался Корнелий.

Федр. Как жил никому не в тягость, так же точно и умер. Он страдал годичною лихорадкой: она возвращалась ежегодно в одну и ту же пору. На сей раз, либо из-за возраста (ему уже перевалило за шестьдесят), либо по иным причинам, болезнь удручала его сильнее обычного, и, по-видимому, он сам почувствовал, что роковой срок близится. И вот за четыре дня до смерти (это было как раз воскресенье) он отправился в церковь, исповедался у своего священника, выслушал общую проповедь, отстоял обедню. После службы он с благоговением принял тело Христово и пошел домой.

Маркольф. К врачам не обращался?

Федр. Только к одному, да и тот не просто хороший врач, но и замечательный человек. Его зовут Якоб Каструций.

Маркольф. Да, я его знаю. Честнее нет человека.

Федр, Он ответил, что не откажет другу в помощи, но что, по его мнению, скорее надо уповать на бога, чем на врачей. Корнелий это суждение выслушал с такою же бодростью, как если бы ему подали самую твердую надежду на жизнь. Хотя он и всегда, в меру своих средств, был очень щедр к неимущим, теперь все, что можно было отнять у жены и детей, помимо самого необходимого, он разделил между нуждающимися, не теми тщеславными и назойливыми нищими, которые попадаются на каждом шагу, но людьми скромными и честными, которые трудятся изо всех сил, борясь с бедностью. Я просил его лучше прилечь и позвать к себе священника, чем изнурять и без того немощное тело. Но он отвечал, что всегда ставил себе одну цель: лучше помогать друзьям, пока это возможно, чем обременять их просьбами об услугах, — и не желает изменять своим правилам в смертный час. Лежал он только последний день и часть ночи, в которую покинул землю. От слабости он опирался на палку или сидел в кресле; на постель опускался редко, и то не раздеваясь, и голову постоянно держал поднятой. Все это время он либо отдавал распоряжения насчет бедняков, главным образом хорошо ему известных или близких соседей, либо читал священные книги, которые пробуждают доверие к богу и свидетельствуют о его к нам любви. Если от усталости не мог читать сам, слушал чтение друга. Часто с удивительным волнением призывал домочадцев ко взаимной любви и согласию, к заботе об истинном благочестии и удивительно ласково утишал их смятение и печаль. Снова и снова повторял им, чтобы они не забыли расплатиться со всеми долгами.