Читать «Гончаров приобретает популярность» онлайн - страница 30

– Можно и меньше, – боязливо забирая купюру, на всякий случай заскромничала она. – Мы ведь их съели. Одна почти целая была.

– Ну и на здоровье. У вас кваску не найдется?

– А как же, есть квасок. Пойдемте в избу, там у меня мама, она немного не того, но вы не бойтесь, она у меня смирная, худого никому не сделает.

– Она что, совсем ничего не соображает? – разочарованно спросил я.

– Она когда как. То совсем нормальная, а то вдруг в куклы играть начинает, словно дите малое. Возраст все-таки, ей через год девяносто стукнет. Айдати в избу.

Типичный деревенский дом, и внутри он оказался таким же. Пополам перегороженное помещение было чисто убрано и застелено домоткаными дорожками. Единственное, что отличало его от жилища учительницы, было отсутствие книг и обилие фикусов-кактусов. Михеевна сидела возле стола и нянчила разрисованный под куклу чурбачок.

– Мама, нам за кур заплатили, – поделилась с ней радостью Семеновна.

– Хорошо. Купим Ванечке новые пеленки, – обрадованно отозвалась сумасшедшая. – А то наши прохудились, правда, Ванечка?

– Михеевна, вы помните вашего попа, Алексея Михайловича? – не зная, как нужно с ними разговаривать, в лоб спросил я.

– А как же! – лучезарно улыбаясь, отозвалась она. – Как же нам с Ваней не помнить отца Алексия, за веру пострадал батюшка еще в двадцать втором годе, мне тогда чуть больше, чем Ване, было. Иконки он спасал от супостатов, за то и убили его.

– А вы не знаете, в каком месте он их спасал?

– Мы не знаем, правда, Ваня? Никто этого не знает. От лихих людей он их спрятал, а лихие люди его чик – и положили. Мы с Ваней прямо рядышком стояли, батюшкина кровушка прямо на сыночка моего брызнула, оттого и румяный он у меня такой растет. А батюшка сразу упал, а как тут не упасть, если они из тысячи ружей по нему па-а-а-льнули. А ряса у батюшки была че-е-ерная, а по локоток в извести-и-и, и весь подол в изве-е-ести. Ряса бе-е-елая, ряса че-е-ерная, а стала кра-а-асная! А как жалко батю-ю-юшку, а как жалко Ваню-ю-юшку, – подкидывая размалеванную чурку, завыла, заколобродила старуха. – Ой ты, горе-горю-ю-юшко, что широко полю-ю-юшко, мой сыночек Ваню-ю-юшка, нет тебя милей дру-у-ужка!

– Мама, перестань, – кладя ей на плечи пудовые руки, попыталась образумить ее дочка. – Не надо. Вы извините…

– Ничего страшного, я же понимаю…

– Брата моего Ивана на войне убили, а она все не верит… Уж сколько времени прошло… Батя тоже не вернулся… Вот и живем…

– Спасибо за квас. Я, пожалуй, пойду, не буду вас отвлекать…

Выскочив на улицу, я с облегчением вздохнул. Тяжелая это участь – быть свидетелем чьих-то несчастий. Ничего существенного узнать мне не удалось, но оставалась еще бабка Александрова, которую мне предстояло найти в районном селе, вотчине товарища капитана. Пятнадцать километров, отделявшие его от меня, я проделал за десять минут и еще умудрился подвезти крашеную блондинку, пахнущую чесноком и медом. Именно она и показала мне департамент капитана Гордеева.

Дверь его кабинета оказалась безнадежно закрытой. С сожалением пнув ее ногой, я было собрался восвояси, когда меня окликнул одутловатый курносый майор.