Читать «В футбольном зазеркалье» онлайн - страница 189

Прямо с аэродрома команда поехала на базу, а Скачков, заранее договорившись с Иваном Степановичем, отправился домой. Завтра он обещал явиться прямо на стадион, к матчу.

Сворачивая под высокую арку в проходной двор, Скачков оглянулся. Автобус стоял на перекрестке перед светофором, на тяжело осевшем кузове мигали красные огни. Улица безлюдна, поздний час. В автобусе сейчас, на последних сиденьях, дремали ребята из дубля. Иван Степанович забрал их с собой специально для завтрашнего четвертьфинального матча. Заиграть всех сразу он, конечно, не решится, но… всякое может случиться.

Рядом с шофером Николаем Ивановичем, в просторном одиноком кресле у кабины тягуче всхрапывал толстой оплывшей грудью Матвей Матвеич. Он не проснулся, когда выходил Скачков. За массажистом, оставшись без соседа, обиженно нахохлился Федор Сухов. В автобусе от него уже разило, как он ни отворачивался и ни пытался завернуться в плащ.

Ну что с него возьмешь? Худо, когда человек не сознает своего значения, кроме как на футбольном поле!

– На север вон возьму подамся, – ворчал Сухов, покуда Скачков забирал сумку и пробирался вперед, к шоферу. – Там люди позарез…

На север? Это уже что-то новое. Прежде, до Каретникова, Федор откровенно надеялся остаться при команде, неважно в качестве кого: хоть помощником администратора. И Рытвин, видимо, оставил бы его, пожалел. Теперь же… Правду говорят, что старая слава хуже ржавого гвоздя, – Иван Степанович, отлично помня все его «художества», своего согласия не даст. А без его согласия… времена-то переменились!

Пробираясь домой через проходной пустынный двор, увязнув по пути в песке на детской игровой площадке, Скачков сегодня торопился, как никогда. Суховское ли отчаяние было тому причиной или что-нибудь другое, но сегодня за всю свою суетную спортивную жизнь, за свои бесконечные отлеты и прилеты он впервые задумался о доме, как о месте, куда человек возвращается и должен возвращаться постоянно. Чувство дома и семьи – это чувство родины, а без него станет постылой даже самая блистательная жизнь. Интересно, не об этом ли и суховские мысли?

Перед тем как войти в подъезд, Скачков поднял голову и отыскал окна своей квартиры. Свет горел только на кухне. Всю дорогу, пока летели, он торопился, надеясь застать Маришку не в постельке. Целый час продержали в Свердловске, затем пришлось звонить на базу и ждать автобус. Теперь Маришка, конечно, спит.

Дверь он открыл своим ключом и, не поставив сумки, прошел по коридору. Так и есть – на кухне Софья Казимировна, закутанная в шаль, уставив острый нос, внимательно раскладывала на вымытом столе пасьянс. Она не оглянулась, пока не положила как следует очередную карту. Скачков стоял в коридоре, как посторонний, ждал. Софья Казимировна, щурясь под очками, посмотрела на него, узнала и не удивилась. Они не поздоровались, хотя не виделись недели три. Снова принимаясь соображать над картами, Софья Казимировна как бы между прочим сказала, что Клавдия у Звонаревых, недавно звонила. «Все ясно, – с невольным раздражением подумал он. – Собрались, галдят, дымят и пьют. Клавдия уже как алкоголик: и мутит ее, и обойтись не может. Что ее там держит?»