Читать «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» онлайн - страница 73

– Ака-тян значит бейби, – начал он.

– Ака-тян – это бейби, – повторили все хором.

– Уцукуси значит бьютифул, – продолжал Ми­ядзаки.

– Уцукусии значит бьютифул, – поправили его. Мальчик, почувствовав свою ошибку – не хватало од­ного «и» и интонация была не та, переспросил:

– Кажется, я ошибся? – И поправился: – Уцуку­сии – так ведь?

Все очень быстро подружились с новичком. А тот приносил в школу все новые и новые книжки и на большой перемене читал их, обучая товарищей английскому. И сам он с каждым днем все лучше и лучше говорил по-японски. И больше уже не садился на ступенечку в токонома.

Тотто-тян и ее друзья многое узнали об Америке. Но совсем иначе обстояли дела за стенами «Томоэ»: с Аме­рикой шла война, и английский был исключен из всех школьных программ как язык неприятеля.

«Все американцы – дьяволы!» – твердила официаль­ная пропаганда. Но в школе «Томоэ» дети продолжали повторять: «Красивый значит бьютифул!»

Ветры, дувшие над «Томоэ», были легкими и теплыми, и дети росли в ней с красивой душой.

Школьный спектакль

«Мы будем ставить пьесу!» – эта новость мгно­венно облетела всю школу. Ничего подобного еще не случалось в «Томоэ». Выступления в час обеда по-пре­жнему продолжались – каждый день по очереди один из учеников выходил на середину и рассказывал свою исто­рию. Тут же речь шла о совершенно ином – выступать перед гостями на небольшой сцене с роялем, на котором обычно играл директор во время уроков ритмики. Кстати сказать, в школе не было ни одного ученика, который мог похвастаться тем, что побывал в театре. Даже Тотто-тян, дочь музыканта, кроме «Лебединого озера», ничего не ви­дела. И все же решили поставить пьесу к концу учебного года, а что именно – это решалось в каждом классе.

Класс, где училась Тотто-тян, выбрал «Кандзинтё» («Лист пожертвований») – старинную пьесу из репертуара Кабуки. Она не совсем соответствовала новаторскому духу «Томоэ», но о ней писали в учебниках и, кроме того, ее очень хотел поставить учитель Маруяма, большой по­клонник классики.

Было решено, что на роль силача Бэнкэя лучше всего подходит высокая и крепкая Айко Сайсё, а роль началь­ника заставы Тогаси отдали Амадэре, мальчику с громким голосом, умевшему принимать очень важный вид. И, на­конец, посоветовавшись, решили, что роль благородного полководца Ёсицунэ, который по ходу пьесы притворяется носильщиком, будет играть Тотто-тян. Все же остальные станут странствующими монахами.

Перед началом репетиций каждый должен был затвер­дить свою роль. Тотто-тян и «монахам» повезло в том смысле, что им не надо было произносить никаких реплик. Единственное, что требовалось от «монахов», это стоять и молчать, а Тотто-тян, изображавшая Ёсицунэ, должна была сидеть на корточках и прятать голову под большой соломенной шляпой. Бэнкэй для маскировки выдает себя за главного в группе монахов, а на самом деле он слуга Ёсицунэ, за которым идет погоня. Чтобы благополучно провести его через заставу Атака, которую охраняет То­гаси, Бэнкэй бьет, погоняет «носильщика» – своего хозя­ина, а слуг его выдает за странствующих монахов, которые собирают пожертвования. Самая трудная задача стояла перед Сайсё, которая играла Бэнкэя. По ходу пьесы Бэнкэй вступает в перебранку с преградившим им дорогу Тогаси, начальником заставы, а когда тот, чтобы проверить Бэнкэя, приказывает ему читать «Лист пожертвований», то хитро­умный богатырь делает вид, что читает по свитку (хотя это просто лист чистой бумаги, где ничего не написано). Он фантазирует, придумывает слова, призывающие жертвовать деньги: «Прежде всего для реставрации храма, именуемого Тодайдзи…» Импровизирует настолько удачно, что даже бдительный начальник заставы начинает верить ему. По­этому, чтобы запомнить свою роль, Сайсё целыми днями твердила: «Прежде всего…»