Читать «Состоятельная женщина. Книга 1» онлайн - страница 126

Как ни странно, но это нетерпеливое движение руки не создавало на его красиво вылепленной голове ни малейшего беспорядка: Адам Фарли относился к числу тех мужчин, которые всегда, при любых жизненных обстоятельствах, выглядят, как правило, чрезвычайно элегантными. В его внешнем виде при всем желании нельзя было ни к чему придраться. Великолепно одетый, как того требовала обстановка, он обладал безупречным вкусом, обычно приписываемым денди, хотя в нем не наблюдалось ни малейшей склонности к показным эффектам.

Его костюмы от самых дорогих портных на Савил-Роу были столь безупречного покроя, выдержаны в таком великолепном стиле и пошиты с таким мастерством и вкусом, что служили предметом жгучей зависти среди его лондонских приятелей, не говоря уже о знакомых торговцах шерстью в Лидсе и Брэдфорде. Шились они большей частью из тканей, производимых на его же собственных фабриках или текстильных комбинатах, чьими владельцами были его друзья, то есть из шерсти и сукна йоркширской выделки. Йоркшир в те дни был бесспорно мировым центром по производству шерсти, Адам Фарли же, бесспорно, являлся некоронованным шерстяным королем. А что касалось одежды, то он считался образцом элегантности. Все дешевое и грубое было чуждо его утонченной натуре: словом, хорошие костюмы были одной из тех немногих слабостей, в которых он не мог себе отказать. При этом, как ни странно, но ему никогда не приходило в голову, что дом, в котором он живет, является верхом безвкусицы. Объяснялось это тем, что Адам Фарли почти не обращал на него внимания.

... Через несколько минут он прекратил хождение из угла в угол и подошел к огромному столу резного черного дерева. Усевшись в кожаное, цвета красного вина, кресло, он тупо уставился в лежавший на столе список предстоявших ему на этой неделе деловых встреч. Глаза чесались и болели от хронического недосыпания, тело ломило, а голова прямо-таки раскалывалась – не только от усталости, но и от одолевавших его изнурительных дум. Ничего, казалось ему, нет в его жизни стоящего: ни радости, ни любви, ни теплоты, ни дружбы – нет даже интересов, которые могли бы поглощать его нерастраченную энергию. Ничего... ничего, кроме бесконечно тянущихся пустых дней, завершающихся длинными, полными одиночества ночами. И так день за днем, год за годом.

Сейчас, когда он сидел, расслабившись, лицо его выглядело особенно изможденным. Багровые пятна на щеках, круги под глазами – свидетельства мучительной ночи, когда душу раздирают те же самые неразрешимые вопросы, которые он беспрестанно задает себе во время своих ночных бдений, шагая взад-вперед по спальне и думая, думая... При всем том, однако, лицо оставалось молодым, почти юношеским, хотя и омраченным глубокой печалью и усталостью, так что, несмотря ни на какие следы душевных страданий, Адам Фарли все-таки выглядел куда моложе своих сорока четырех лет.