Читать «Последние дни супермена» онлайн - страница 30

— Жизнь — это одинокий бизнес, — продолжает Генрих. Он чувствует желание поделиться с Алис своими мыслями. Больше не с кем, и Алис, тихая сейчас и серьезная, сидит на железной тумбе, к которой, очевидно, предполагается привязывать приплывающие откуда-то суда.

— Человек приходит в эту жизнь один и уходит из нее одиноким. Даже просто человек — одинок. А тем более Супермен. В одиночестве нет ничего страшного. Одиночество — естественное состояние человека. Быть в толпе — вот что неестественно. И отвратительно.

— Тяжело жить одному, — вздыхает Алис. — Без друзей тяжело…

— Да, — соглашается Супермен. — Но дружба — это иллюзия. Мужчина всегда враг другому мужчине, и, если мужчины могут, они всегда стараются отнять друг у друга нечто: кусок мяса, сладкий корень, самку, красивый камень, деньги… Понимаешь? — спрашивает он Алис. — Дружбы между мужчинами быть не может. Дружба может существовать только между сильным мужчиной и слабым. В этом случае слабый добровольно подчиняется сильному и переходит на его сторону, но все равно эта ситуация недолговечна, и слабый, в большинстве случаев, если жизнь оборачивается таким образом, что нужно и можно выбирать, слабый предает сильного. Мстит ему за подчиненное положение в прошлом. Это закон. Чаще всего, впрочем, ежедневная жизнь не создает таких резких ситуаций.

— А между мужчиной и женщиной может быть дружба? — грустно спрашивает Алис.

— Может, я думаю, но ненадолго.

— А любовь, Генрих, любовь тоже ненадолго?

— Да, kid, любовь тоже ненадолго… Увы…

— А почему, Генрих, ненадолго?..

— А потому, что мужчины и женщины принадлежат к разным родам, как, скажем, собаки и кошки. У них разные повадки, привычки, и потому, если они и соединятся по необходимости в этом мире, по требованию природы, называемому секс, то связь эта недолговечна. Природа отпускает даже самой жаркой страсти только два года, так утверждают биологи. Потом один из партнеров или чаще оба уже не испытывают такого сильного влечения, и если они остаются еще вместе после двух лет, то уже не по причине влечения, но по другим, социальным причинам, экономическим, из-за слабости или лени.

— А как же Ромео и Джульетта, Генри?

— Этим повезло, им не давали соединиться, но препятствия всегда только разжигают влечение, а потом они умерли… Я уверен, что, если бы им разрешили пожениться, через два года они бы уже оба поглядывали по сторонам, а через три — каждый из них имел бы уже по дюжине любовников.

— Ты циник, Генри, или тебя в этой жизни очень обижали, и не раз, — сказала вдруг Алис. Грустно сказала.

— Нет, — сказал Генрих. — Я не циник. Это мир такой. Он не плох, я не говорю, что он плох, я тебе объясняю мое о мире мнение. А мнение я сформулировал на основании моего опыта…

— How sad… — сказала Алис. Замолчала. Помолчав некоторое время, робко произнесла: — Знаешь, Генри, я обещала Магги, что приду домой сегодня ночевать. Очень уж она ругается, обещает сдать меня в boarding-school. Я уже была раз… Ужас…

Алис нерешительно топчется.

— Ты не сердись… Сколько времени?