Читать «Сонник Инверсанта» онлайн - страница 28

Еще издали родная пятиэтажка показалась мне чуточку укороченной, а, подойдя ближе, я, разом обезножел. Белый кирпич, шифер, дворик со знакомой полуразбитой песочницей — все узнавалось без особого труда, однако исчезла одна существенная деталь — а именно подъезд, в котором я когда-то жил. В доме, где еще полгода назад во время последнего моего приезда располагалось пять подъездов, теперь я видел всего четыре…

На случайную скамеечку я даже не присел, а самым натуральным образом рухнул.

Четыре вместо пяти! Три плюс один и два плюс два — пересчитывай с какого угодно конца, все равно не собьешься. Хоть щипай себя, хоть зажмуривайся. И даже на землетрясение уже не свалишь. Все-таки не Курилы, не Турция и даже не Армения. И все равно подъезд исчез и испарился. Словно некий добросовестный хирург провел в мое отсутствие операцию, вырезав из здания добрый кусок и даже успев наложить искусный косметический шов.

Справившись с первым онемением, я задрал голову, силясь угадать в балконах соседей что-либо знакомое. Увы, ничего обнадеживающего я не разглядел. Вон там должна была жить тетя Галя, вдовушка в неуклюжем парике пегой расцветки, а рядом — балкон в балкон — яростно боролась со старостью седенькая баба Клава, добровольно и бескорыстно очищающая наш подъезд от семечной шелухи и окурков. Глядя на нее, брались иной раз за швабры и наши соседи. Жить с бабой Клавой было хорошо и надежно. Теперь же означенных балконов я совершенно не узнавал. Тот, что должен был принадлежать тете Гале, укрывался под мощным стеклянным панцирем, на балконе же бабы Клавы роскошно и бесстыдно колыхались чьи-то белоснежные лифчики пятого размера.

Впрочем, имелся еще один приметный балкончик — этажом ниже, принадлежавший нашему отважному дяде Вове, пчеловоду-любителю, пытавшемуся завести улей прямо у себя под окном. Ничего из его революционной затеи не вышло. Пчел коварно траванул кто-то из соседей, а опустевший улей так и остался торчать на балконе. Вернее — должен был остаться, поскольку сейчас никакого улья я также не увидел. Что ребятам о зверятах, что зверятам о ребятах — все едино, потому как снова реалии переворачивали все с ног на голову.

Вконец огорошенный, я, наверное, в десятый раз пересчитал подъезды, соразмерил длину дома с размерами двора, но все сходилось за исключением одного-единственного — моего отсутствующего подъезда. Те же скрипучие качели с визжащей ребятней, те же яблоневые деревца и сооруженные из автомобильных покрышек клумбы, а вот моего подъезда не было!

Ностальгическим взором я огладил знакомую бетонную урну. Без сомнения она была той же самой. Вон и знакомые сколы на боку. Их сделала топором мать моего приятеля. Лет этак двадцать назад. Эту самую урну мы частенько переворачивали, катали по двору, а однажды во время пряток Димка Павловский заполз в нее и подогнул ноги. Получилось здорово, никто его так и не нашел. Когда же ловкача все-таки обнаружили, Димка уже тихо поскуливал, не в силах даже вытереть слез. Выбраться из своего случайного убежища он не мог.