Читать «МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ» онлайн - страница 124

«Прощай, милая Поля, нас убивают всех поодиночке.

Пусть Славик помнит о смерти отца».

На гнилой соломе сидели арестованные, в числе которых я заметил акушерку С. И. Добротворскую, старушку 56 лет, священника Вознесенской церкви Дмитриева, профессора А. А. Симолина и много других лиц в числе 47 человек (в это время над ними этажом выше латыши весело распевали свои песни).

Часом позже я и Симолин были вызваны на допрос в верхнее помещение. Допрос производил следователь Херувимов с явными признаками перенесенной сифилитической болезни, причем по сторонам от него стояла стража, а следователь вынул из кармана револьвер.

Первым вопросом ко мне было «не принадлежу ли я к контрреволюционной организации белогвардейцев», на что я ответил отрицательно. Следователь, ухмыляясь, заявил, что у него есть документальные данные и список белогвардейцев, в котором числюсь и я с некоторыми другими техниками в отряде связи, и что именно я делаю запасы проводов, материалов и приборов для белогвардейской организации. Я все отрицал, и меня отправили обратно в арестантскую. А профессора Симолина расстреляли.

Расстрелы производились тут же, в сарае или на конюшне.

Потом нас начали перекликать, причем во время переклички были названы фамилии Годнева, Манасеина, Дмитриева, Черноярова. Одна женщина, когда выкрикнули ее фамилию, не смогла ответить — так была плоха, — и за нее ответила другая женщина. Фамилия у больной женщины была Родионова. Эта Родионова, несмотря на ее ужасное состояние, была очень красива. Она тоже побывала на допросе у этого следователя Херувимова, и, как мне сказали в арестантской, над ней был произведен так называемый «пробный расстрел», когда человека на полном серьезе ставят к стенке и стреляют по нему, но только поверх головы, после чего получают от данного человека нужные чекистам показания.

После поверки к нам бросили еще юношу и старика, оказавшего сопротивление при аресте. Обоих — «за корректирование стрельбы с чехословацких пароходов».

Потом снова начались допросы, это когда уже мы все слышали канонаду с Волги. Вызывали по одному: Набоков, Манасеин, Баранов… Никто из них в подвал не вернулся: всех их расстреляли тут же, в лошадином стойле, причем каждого убивали двумя выстрелами (второй в голову, для верности).

Канонада усиливалась. Латыши, врывающиеся в подвал, озверели совсем, из чего мы поняли, что освобождение уже близко. Дожить бы…

Скоро вызывать перестали. Наверху все стихло.

С час еще мы просидели молча, прислушиваясь к стрельбе, которая была уже в городе. Потом двое гимназистов протолкнули в окно подвала мальчика-кучера, он открыл нам двери нашего узилища, и мы все, оставшиеся в живых, вышли на свободу.

Бывший узник чрезвычайки.

Савелий выронил газету из рук.

«Жива? Но где она теперь? Надо немедленно найти этого „узника“…

Глава 26. ЧЕГО ИЗВОЛИТЕ?

— Прибыла? — спросила Лизавета-вторая, войдя в комнату. — Сейчас будем обедать.

Борщ был что надо! Хороша была под вареную молодую картошку и селедочка, нарезанная ровными дольками и покрытая сочными колечками лука. Ржаной хлеб был еще теплым. Словом, отобедали на славу.