Читать «Одиночество Титуса» онлайн - страница 26

– Неоднократно. А где сэндвичи с огурцом?

– Позвольте…

– О, прошу прощения. Принял вашу ногу за черепаху. Что тут происходит?

– Нет, право же, мне это не нравится.

– Искусство должно быть безыскусным, а не бессердечным.

– Красота – устарелое слово.

– Вы напрашиваетесь на вопрос, профессор Скрап.

– Ни на что я не напрашиваюсь. Даже на ваше прощение. Даже на ваше несогласие. Я не соглашаюсь с вами без всяких просьб, я скорее обратился бы с просьбой к дряхлому, костлявому, подслеповатому лизоблюду, подпирающему колонну, нежели к вам, сударь.

– Тогда получите… и вот еще, – забормотал оскорбленный собеседник, отдирая от сюртука своего визави пуговицу за пуговицей.

– А недурственно веселимся, – произнес визави, привставая на цыпочки и целуя своего друга в подбородок. – Без перебранок приемы были бы невыносимо скучны, так что не отходите от меня далеко, Гарольд. Меня от вас так тошнит. Это еще что?

– Всего-навсего Струпмрамор щебечет по-птичьи.

– Да, но…

– И всегда почему-то…

– О нет… нет… мне все равно нравится.

– Вот так молодой человек и скрылся от меня, даже не зная о том, – говорил Акрлист. – И если судить по тяготам, которые выпали ему, он непременно должен быть где-то в городе… потому что – где же еще? Не угнал ли он самолет? Не улетел ли в…?

Глава двадцать пятая

Но тут пробило полночь, и несколько мгновений по каждой ноге, забредшей на прием леди Конц-Клык, всползала густая гусиная кожа, взбегая по бедрам, накапливая свои мерзкие силы у основания каждого спинного хребта, рассылая ужасных своих верховых по поясничным ландшафтам. А там и вверх по спине, завиваясь смертоносным плющом и наконец растекаясь веером от шеи, драпируя ледяным муслином груди и животы. Полночь. Последний холодный удар еще отзывался эхом, когда в одиночестве стеклянной крыши Титус, разминая затекшую руку, перенес весь свой вес на локоть и, неожиданно продавив световой люк и не успев отпрянуть, полетел в дожде осколков вниз.

Глава двадцать шестая

По счастью, никого всерьез не поранило. Титус получил несколько порезов, но то были просто царапины, что же до самого падения, то тут юноше сильно повезло, поскольку прямо под ним оказалась женщина с широкими, покатыми плечами, с грудями, подобными снежным шарам.

Повалившись на пол, они с минуту пролежали бок о бок на толстом ковре. Вокруг посверкивали осколки стекла, однако лежащая близ Титуса Юнона испытывала – как и все, кого поразило внезапное появление юноши в воздухе, а после и на полу, – не боль, а потрясение.

Ибо почти библейское пришествие молодого человека в отрепьях содержало в себе нечто, поразительное не в одном только смысле.

Титус поднял прижатое к голому плечу лицо, встал, пошатываясь, и увидел, что дама на полу не сводит с него глаз. Даже лежащая, она казалась грандиозной. Величавость ее нисколько не пострадала. Когда Титус, наклонясь, протянул ей руку, чтобы помочь подняться, она лишь коснулась кончиков его пальцев и мгновенно, без видимого усилия, вскочила на ноги, очень, кстати, красивые. Между крохотными ступнями и благородной головой римлянки растекался, словно между двух полюсов, золотистый простор пряных ароматов.