Читать «Голубое и черное» онлайн - страница 49

Шаги удалялись в сторону берегового обрыва.

Усмехаясь, Валентин Георгиевич взошел на крыльцо. Нужно же придумать: гулять на берегу этой воющей, невидимо трущейся о ледяные, мшистые скалы пустыни! А впрочем, даже такое море покажется им сейчас очень красивым: они смотрят на него глазами своей любви, глазами молодости, преодолевающей все…

— Смирно! — скомандовал дневальный, когда в общежитие батарейцев вошел приезжий командир.

— Вольно, — сказал Людов.

Он прошел вдоль ряда двухъярусных коек, аккуратно застланных одноцветными одеялами. Поверх высоких рундуков белели сложенные квадратиками полотенца.

За длинным столом, под висячей лампой, несколько человек, вставших, когда вошел политрук, вновь стали с увлечением забивать «козла». Среди других Кувардин и Агеев тоже держали черно-белые костяшки в растопыренных пальцах. Норвежский рыбак с треском опустил свою костяшку на стол. Полным довольством светилось его красно-бурое лицо, с нависшими над глазами соломенно-желтыми бровями.

Джексон сидел рядом с отведенной ему койкой на табурете, сжимал между коленями ботинок. Рядом с негром лежал сапожный инструмент.

Мистер Нортон спал на дальней койке, до подбородка укрывшись одеялом.

— Хелло, эйбл симен Джексон! — окликнул вполголоса Людов.

Джексон вскочил с табурета, ботинок упал на пол. Негр стоял — высокий, чуть сгорбленный, вытянув вдоль корпуса руки, будто вылепленные из черного пластилина.

Сидевшие за столом видели, как подошедший к Джексону политрук протянул дружески руку и матрос слегка отшатнулся, его тяжелые кисти продолжали висеть неподвижно вдоль бедер. Джексон стоял не шевелясь, глядя прямо перед собой фарфорово блещущим глазом, оттененным бинтом пухлой повязки.

Рассказывая впоследствии об этом эпизоде, который сыграл немалую роль в развитии дальнейших событий, Валентин Георгиевич признавался, что это была одна из его труднейших, не давших никакого видимого эффекта, бесед.

— И это естественно, — говорил мне командир североморских разведчиков с обычной своей мягкой, немного печальной улыбкой. — Мы, советские люди, имели несколько абстрактное представление о психологии угнетаемых белыми колонизаторами народов. Казалось, только заговори дружески, ну, к примеру, с американским негром, упомяни о международной солидарности трудящихся, скажи, что ты из Советской России, — и собеседник тотчас бросится тебе на шею, раскроет немедленно душу. На практике дело обстояло сложнее… И если учесть положение, создавшееся тогда…

Нет, матрос первой статьи Джексон отнюдь не собирался броситься на шею неизвестному ему советскому офицеру!

Он не ответил на вопрос — знает ли уже о смерти капитана Элиота, только — показалось Людову — лицо его стало почти пепельно-серым, еще напряженнее согнулись широкие плечи,

Валентин Георгиевич присел на койку, указал Джексону место рядом с собой. Казалось, это еще больше насторожило матроса. На повторное приглашение сесть придвинул табуретку, занял самый ее край. Отвечал чуть слышно, голосом, полным откровенного страха.