Читать «Мазурка для двух покойников» онлайн - страница 62

– По-моему, анисовая тебе вредна, Хемма, раздражает задний проход.

– Ты, заткнись!

– Ладно, как хочешь, колики твои. Какой кошмар, ну и нравы!

Дона Теодосио в купели назвали Касиано, потом, при таинстве конфирмации, поменяли имя. Донья Хемма и дон Теодосио живут в Оренсе, на площади Сан-Косме, там, где скончались ее родители, дом заражен тараканами, похож на сельву, уборная десять лет засорена, каждый раз нужно два ведра воды и щетка, плиточный пол на галерее разрисован линиями, углами и крестами, на каждой плитке четыре луча и четыре угла, каждый угол из двух лучей, продолжаясь, они образуют еще три угла, один на север (или на юг), другой на запад, третий на восток, дон Теодосио старается не наступить на лучи, углы и кресты и, ясное дело, ходит всегда наклонясь и зигзагами; когда дон Теодосио посещает Паррочу, проходит прямо в кухню.

– Виси есть?

– Она занята, дон Теодосио, думаю, что задержится, она уже довольно долго с доном Эсекиэлем, из Монте де Пьедад, хотите, позову Ферминиту? Дон Эсекиэль тяжел на подъем.

– Нет, нет, лучше подожду, спасибо.

– Как желаете, ваша воля.

Гауденсио играет на аккордеоне печально, звуки не столь чисты, как обычно, Гауденсио иногда грустен и несколько озабочен.

– Разве люди не сошли с ума?

– Не знаю, во всяком случае, близко к этому. Донья Хемма родилась в Вильямарине, у ее родителей была фабрика газированной воды «Эспумосос Вилела» и другая, минеральной «Ля Собрейрана», они себя оправдывали блестяще, пока дон Антонио, глава семейства, не изобрел мясной сок «Экскавакон», концентрированный экстракт говядины, и санитарная инспекция не закрыла фабрику, так как использовались собаки и ящерицы, и семья разорилась. В заведении Паррочи с доном Теодосио невероятно предупредительны.

– Желаете, позову Марту Португалку, согреть вас?

– Очень благодарен, сударыня! Вы всегда любезны и внимательны.

– О чем речь, дон Теодосио! Я хочу одного – угодить хорошим друзьям.

Виси – из Пенапетады, в Пуэбла де Тривес, но говорит как андалуска, еще не совсем хорошо, но учится. У Паррочи три драгоценные коллекции – вееров, марок и золотых монет, их завещал ей дон Перпетуо Карнеро Льямасарес, коммерсант из Леона, в неразберихе паломничеств случаются редкостные события, жаль, что эта история останется незаписанной. Парроча не может придумать, что будет с коллекциями после ее смерти.

– Сказали бы мне, кому можно доверить, я бы все тому завещала. Детей у меня нет, родные знать меня не хотят, тем хуже для них. Ясно, не могу оставить их первому попавшемуся, церкви тоже – мелкие жулики! В конце концов оставлю девочкам, они все продадут и поделят деньги; вообще-то мне бы хотелось, чтоб меня похоронили в манильской мантилье с веерами и монетами, но не с марками, нет, в конце концов могилу разграбят.

– Без сомнения.

Гауденсио заказывают пасодобли, много пасодоблей, кабальеро кричат: Вива Эспанья! – и просят пасодобли, много пасодоблей.

Дон Хесус Мансанедо, трижды проклятый убийца, очень аккуратен, порядок есть порядок, он записывает убийства в книжечку, пронумеровывает свой личный счет: дата, имя, фамилия, профессия, непредвиденные инциденты, инцидентов почти не бывает: «№ 37, 21 октября 36 года, Иносенсио Сольейрос Нанде, служащий банка «Альто де Фуриоло», умер, исповедовавшись. Иносенсио Сольейрос Нанде – отец Розиклер, вот последствия того, что называешь дочку Розиклер!»