Читать «Мазурка для двух покойников» онлайн - страница 56

У Робина Лебосана очень хорошая осанка, порода в нем чувствуется как в борзой, в его семье по крайней мере пять поколений ели горячее.

– Не нужно переоценивать факты, люди больше верят бумагам, чем истине, истина всегда относительна.

Робин Лебосан закурил.

– В этом табаке с каждым днем все больше веток, но что поделаешь?

Робин Лебосан глянул в окно, маис намок, вверх по дороге едет велосипедист.

Да, Эдгар По прав, наши мысли медлительны и вялы, а также монотонны, наши воспоминания – вялы и неверны – ржавеют, как железо, именно это, очевидно, в их природе. Асорин поставил в «Бенавенте» в Мадриде премьеру «Геррилья» с восхитительным успехом, по обычаю премьера всегда идет с восхитительным успехом – какая тупость!

У Рамоны Фараминьяс радиоприемник на семь диапазонов, «Телефункен», стоит тысячу песет, она редко пользуется им, но он очень хорош, лучше не бывает. Поликарпо из Баганейры может обучить кого угодно, ну, не всех, кабана не может, кабан глуп и непонятлив, да и охоты нет, у кабана мозги из соломы или из пемзы. Когда дела начинают запутываться, лучше всего залезть в раковину и ждать, пока распогодится. У Поликарпо, что из Баганейры, не хватает на правой руке трех пальцев, их однажды откусил жеребец, которого загоняли, два-три года назад, а может, больше, четыре-пять. Иногда кажется, солнце хочет выйти, потом попятится, и снова то, что было. Робин Лебосан не хочет вести дневник, не хочет знать, что человек – тварь наиболее бестолковая и проникнутая стадным чувством – быстро пресыщается, любит чудеса, приходы мессий, худший из ударов дышлом тот, что ведет к потере пульса, вкуса, а иногда к умственному расстройству; кабан всегда идет той же тропинкой, поэтому его можно убить ножом, Поликарпо, что из Баганейры, убил четырнадцать или пятнадцать, один, тяжело раненный, ушел, но так как его не нашли, не считается; смерть цирюльника не то же самое, что смерть генерала, у которого полно орденов и спеси; у Лебосана хорошая память, он без труда припоминает «Национальные эпизоды».

Ласаро Кодесаль умер в Марокко, бесславно, ни поев, ни попив, на позиции Тиззи-Азза, это и плохо на войне – внезапно начинаешь смердеть, так-то вот. Гауденсио Бейра очень хорошо играет на аккордеоне, лучшего исполнения я не слышал. Гауденсио Бейра слеп и уже несколько лет – аккордеонист в непотребном доме Паррочи, самые юные кобельки зовут ее донья Пура. Бенисья – племянница слепого Гауденсио, как говорят, соски у нее словно каштаны, сам не видел. Катуха Баинте, дурочка из Мартиньи, как стебелек дрока с золотистыми цветами; каждый уголок мира тихо покачивается, не теряя равновесия, и менять что-то очень рискованно, Катухе Баинте нравится бегать по горам с мокрыми сиськами – прекрасно! Бальдомеро Афуто, старший из девяти Гамусо, два или три года назад обезоружил двоих полицейских, у Бальдомеро Афуто на руке татуировка: голая женщина, обвитая змеей, это очень впечатляет девок, Афуто нет и тридцати, старше ему уже не стать, родители его погибли при крушении поездов, не раздавлены, а задохнулись. Танис Перельо сильней своего брата Афуто, сильнее всех. Танис Перельо кулачным ударом опрокидывает быка. Адега – мать Бенисьи, Адега играет на аккордеоне не хуже брата, лучше всего получается полька «Фанфинетта»; мужа Адеги, хочу сказать, ее дочери Бенисьи, звали Апостол Брага Мендес, он, наверно, вернулся в Португалию, оттуда больше не высовывал носа, а Адега, хочу сказать, Бенисья, сама не знает, вдова ли, мужняя жена – по правде, это не так важно. Только что умер Георг V, да почиет с миром, его сменил на троне принц Уэльский. Адега – память края, докуда хватает глаз, дальше – королевство Леон, граница Португалии, заграница и земля мавров, очертания горы стерлись уже давно, никто не помнит, где они были. Впервые наша футбольная команда побита на своей территории: Испания – Австрия, 4:5. Умер также Редьярд Киплинг, творятся вещи редкие и непонятные, гармония сфер, кажется, утрачена.