Читать «Сын шевалье» онлайн - страница 9

Мишель Зевако

— Победа, сир! Победа!

Король, смертельно побледнев, приложил руку к груди и пошатнулся.

— Ла Варен, — прошептал он, — Ла Варен, друг мой, не искушай меня ложной радостью… я могу лишиться чувств.

В самом деле, монарх был на грани обморока.

— Победа, говорю вам! Сегодня вечером вас впустят в дом!

Одним прыжком король оказался на ногах, и лицо его озарилось ликованием:

— Это правда? Ах, друг мой, ты спасаешь меня! Я изнывал, я, можно сказать, умирал… Роль несчастного влюбленного мне не подходит… Значит, сегодня вечером? Как ты этого добился? Ты видел ее? Говорил с ней? Любит ли она меня хоть немножко? Не утаивай от меня ничего, Ла Варен… Сегодня вечером я встречусь с ней… наконец-то! Дьявольщина! Как прекрасна жизнь и какой сегодня изумительный день! Говори. Расскажи мне все… Да говори же! Из тебя слова надо клещами тянуть!

— Черт возьми! Вы не даете мне и рта раскрыть! Если говорить коротко, то я договорился с квартирной хозяйкой, которая откроет нам дверь сегодня вечером.

— С этой матроной, которая казалась неподкупной?

Ла Варен пожал плечами.

— Дело было только в цене, — сказал он. — Это стоило мне двадцать тысяч ливров, ни больше ни меньше.

Одновременно он следил краем глаза за королем, чтобы видеть, какое впечатление произведет названная им сумма.

Генрих IV умел быть щедрым в любви, однако с приспешниками своими предпочитал расплачиваться не наличными.

— Ты просил у меня место генерального интенданта почтового ведомства, — сказал он. — Оно твое.

Ла Варен согнулся в глубочайшем поклоне, не помня себя от счастья и тихонько бормоча:

— Я провернул славное дельце! Это место сторицей окупит десять тысяч ливров, которые пришлось отдать этой ведьме Колин Коль, придуши ее дьявол!

— А теперь расскажи мне все подробно, — весело произнес король, обретя свою прежнюю живость.

Пока бывший повар, ставший подручным короля и получивший титул маркиза де Ла Варена, рассказывал своему господину, как он обманом прокрался в дом невинной девочки, которую ожидало бесчестье, в другом крыле Лувра происходила сцена, весьма важная для дальнейшего развития событий.

На некоем подобии шезлонга, называемого летней постелью, небрежно развалилась молодая женщина. Молочной белизной кожи, что встречается иногда у брюнеток, вьющимися от природы прекрасными черными волосами, правильными чертами лица, пурпурными чувственными губами, темными, но холодными глазами, полнотой тела она напоминала великолепную Юнону в расцвете красоты.

Это была Мария Медичи, королева Франции.

На складном стуле, обитом малиновым бархатом, сидела вторая молодая женщина, худая и нескладная, со свинцовым цветом лица, слишком большим ртом и одним плечом выше другого — женщина, которая, казалось, была выбрана за уродливость свою, дабы выгоднее оттенить безупречную прелесть королевы. Лишь в одном это обиженное природой создание превосходило повелительницу Франции — ее огромные черные глаза горели мрачным огнем, что свидетельствовало о силе духа, пожираемого неугасимым пламенем.