Читать «На горах. Книга вторая» онлайн - страница 5

— Еще ничего, — отвечала Марья Ивановна. — Сионскую горницу сделали, не очень велика, однако человек на двадцать будет. Место в Фатьянке хорошее — уютно, укромно, от селенья не близко, соседей помещиков нет, заборы поставила я полторы сажени вышиной. Шесть изб возле дома также поставила, двадцать пять душ перевела из Талызина. Все «наши».

— А поблизости есть ли божьи-то люди? — спросил Андрей Александрыч.

— Еще не знаю, — отвечала Марья Ивановна, — пока до меня не доходило. Да я, впрочем, и разыскивать не стану. Не такое время теперь. Долго ли до беды?

— Ну а эта девушка, что с тобой приехала? В самом деле близка она к «пути»? — спросил Николай Александрыч.

— Совсем готова, — сказала Марья Ивановна. — Больше восьми месяцев над Штиллингом, Гион и Эккартсгаузеном сидела. И такая стала восторженная, такая мечтательная, созерцательная и нервная. Из нее выйдет избранный сосуд.

— Ну, это еще не угадано, — молвил меньшой Луповицкий. — Бывали и восторженные, бывали и мечтательные, а после назад возвращались в язычество, замуж даже выходили.

— Эта замуж не пойдет, — сказала Марья Ивановна. — Любовь житейская ей противна, в этом я успела настроить ее. И другая есть тому причина — я и той воспользовалась, хоть и ни разу даже не намекнула Дуне об ее сердечных ранах. Понравился ей какой-то купчик, познакомилась я с нею тотчас после разрыва, поговорила с ней, посоветовала читать мистические книги, а теперь, проживши у них больше двух недель, кажется, совсем ее укрепила. Много порассказала я ей, и теперь она горит желаньем услышать «живое слово». В первое же собранье можно будет ее допустить, разумеется, пока без «приводу».

Я уверена, что она озарится. Когда будет у вас собранье-то?

— Хотелось бы в субботу на воскресенье, — сказал Николай Александрыч. — Не знаю, соберутся ли.

— А по многу ль теперь собираются? — спросила Марья Ивановна.

— Умалился корабль, очень умалился, — скорбно промолвил Николай Александрыч. — Которых на земле не стало, которые по дальним местам разошлись. Редко когда больше двадцати божьих людей наберется… Нас четверо, из дворни пять человек, у Варварушки в богадельне семеро. Еще человека два-три со стороны. Не прежнее время, сестрица. Теперь, говорят, опять распыхались злобой на божьих людей язычники, опять иудеи и фарисеи воздвигают бурю на Христовы корабли. Надо иметь мудрость змиину и как можно быть осторожней.

И с покорным видом, с умильным взором на Спасителя с апостолами во время бури на Галилейском море, знаменитой кисти известного художника Боровиковского, запел Николай Александрыч вполголоса заунывную песню. Другие вполголоса припевали ему, а у него щеки так и орошались слезами.

Кораблик заливает морскими волнами, Сверху грозят тучи, стоючи над нами, Заставляют бедных страдать под водами, Скудны мы, бедны — нищета вся с нами, Скудость и бедность всегда жила с нами, Как в прежних веках, так и ныне тоже. Ох, много зачинающих, да мало скончевающих! Припадем коленами на мать-сыру-землю, Пролием мы слезы, как быстрые реки, Воздохнем в печали к создателю света: "Боже ты наш, боже отец наших, Услыши ты, боже, сию ти молитву, Сию ти молитву, как блудного сына, Приклони ты ухо к сердечному стону, Прими ты к престолу текущие слезы, Пожалей, создатель, бедное созданье, Предели нам, боже, к избранному стаду, Запиши, родитель, в животную книгу, Огради нас, бедных, своею оградой, Приди в наши души с небесной отрадой Всех поставь нас, боже, Здесь на крепком камне, Чтоб мы были крепки во время печали; Мы всегда желаем быть в избранном стаде, Ты наш учитель, ты наш попечитель, Просим милости богатой у тебя, владыки, И всегда ходить желаем под твоим покровом, Ты нас, батюшка, питаешь и всем оделяешь, В наших скорбях и печалях сам нас подкрепляешь, Тебе слава и держава в пречистые руки