Читать «Знак Пути» онлайн - страница 252

Владимир, переодевшись и выбрившись, стоял на гребне стены, а грозное мерцающее сияние отражалось в его темных глазах. От одежды калики осталась только перемотанная грязной тряпицей рука, но даже на вопрос Белояна князь отмолчался, словно прятал под бинтом не рану, а что-то постыдное и худое.

– Надо забить ворота накрепко. – бросил он подошедшему Претичу. – Направь туда Микулу, он из простолюдья, его горожане охотней слушают. Пусть заваливают створки чем смогут, от пожара много всяких тяжестей осталось.

Привычно передать приказ было некому, поэтому воевода кряхтя полез со стены сам, а Владимир мрачнее тучи остался наверху, глядя как его собственная огромная тень становится все длиннее и гуще, словно огромным копьем пытаясь остановить вражью рать. Рать, которую остановить невозможно.

И все же за один день русичи остановили ее у казарм дважды… Но теперь превосходство в числе и силе настолько сокрушительное, что думать о победе даже как-то постыдно, словно в мыслях пытаться уйти от неизбежного. Сего дня Киев существовать перестанет. Но и занять его врагу не удастся. Они смогут войти только на ровное, дотла выгоревшее место, какое остается после пожара в степи. Пусть тогда радуются победе.

Когда ворота накрест забили толстенными брусьями, Микулка, не обращая внимание на боль во всем теле, стал подносить самые тяжелые бревна, оставшиеся после пожара. Горожане никак не могли привыкнуть к тому, что он, едва не проседая в землю, одной рукой таскает такие тяжести, какие и вшестером не без труда поднимают здоровенные мужики.

Завал получился на совесть и некоторое время о воротах можно не беспокоиться – сходу никакой таран не возьмет, а каменья, пущенные из балист, просто увязнут в хитросплетении наваленных бревен.

Но Микулка никак не мог успокоиться – оставшееся после пожара добро словно само просилось в дело, да и легче потом будет строить по расчищенному. В отличии от Владимира он нисколько не сомневался в победе – раз уж не помер под копытами обезумевших лошадей, то на небо все же придется взбираться как-то иначе. Ну и лешак с ним! Сейчас не о себе, о других надо думать.

От разрушенных теремов к воротам народ выстроился живой цепочкой, работали как муравьи, слаженно и быстро, правда и без особой спешки, как и пристало русичам. Микулка трудился сам, примером подбадривая других, поэтому бегать приходилось через всю площадь. Здорово мешала больная рука, но беспокоило не это… Из головы никак не шло, что укрепляя ворота приходится растаскивать могилу одного из лучших друзей.

К своему стыду паренек не знал, какого племени Ратибор, по какому обычаю следует править тризну, и только память верно хранила образ удивительного стрелка. Сам Микулка был из полян, хоронивших родичей в земле, но Зарян выучил южному обычаю – предавать тела героев огню. Это здорово успокаивало, ведь если Ратибор из южан, хотя явно не тиверец и уж точно не улич, то в огне ему самая почетная смерть. И все же Микулка ничего не мог сказать наверняка – когда друзья уходят, порой с грустью понимаешь, насколько мало узнал о них в суете дней…