Читать «Консул Содружества» онлайн - страница 17

В моих наушниках – густой человеческий рев.

Пол несколько раз делает вверх-вниз. Как кровать в хорошем борделе.

* * *

Когда я поднялся на ноги, мне показалось, что я уже достаточно хорошо представляю себе всю мерзость нашего положения.

Невесть откуда взявшийся и невесть кем сбитый «Фалькрам» угораздило упасть точно в шахту лифта. Попутно у него взорвался двигатель. А потом, с какой-то мизерной задержкой – остатки боеприпасов.

Не исключено также, что…

Я подбежал к пересечению коридоров.

Так и есть. В районе бывшего кессонного отсека произошел обвал породы.

Но – хорошие новости! – обвал небольшой. Даже не до потолка. Тут можно и без вибробура управиться.

Я подпрыгнул и заглянул поверх кучи черного, сплавленного в горячую пластичную массу туфа.

А теперь – плохие новости.

Отделение Бета, похоже, спеклось в полном составе. В шахте лифта бушует лютый пожар. От жара оплывает, как свечка, остов «Фалькрама». Вьются голубые искры размером с откормленного голубя.

Стоит ли говорить, что от нашего ретранслятора, – того, который на присоске, – не осталось и воспоминания?

В лучшем случае шахта останется непроходима еще часа полтора. Такого жара экоброня не выдержит, вот и милитум с этим согласен. Может быть и хуже: порода потечет, снизу наглухо залепит шахту спекшейся коркой, а сверху придавит оползнем.

Ладно, вибробурами справимся: К тому же на верху о нас не забудут.

Хватило бы только кислорода.

Судя по матюгам в наушниках, сержант Гусак был жив-здоров и собирал наше отделение в кольцевом коридоре.

– Задача у нас прежняя: поиск и спасение уцелевших рабочих. Ясно?

– Да, сениор, но как мы?..

– Не понял?

Переспросить Зигфрид не решился. Но Гусак все-таки снизошел до комментариев.

– Кислорода у каждого из нас еще на шесть часов. Одного часа нам хватит, чтобы обойти весь аварийный контур. Даже если мы не найдем здесь ни людей, ни кислородных баллонов, ни дополнительного земнопроходного оборудования – все равно у нас будет еще целых пять часов, чтобы вернуться к нашим. Да за такое время хороший штурмовой пехотинец башкой до поверхности продолбится!

Не смешно. Но мы все-таки погыгыкали. И даже не для проформы, а от всей души.

На войне чувство юмора становится таким же примитивным, как страх или ненависть. Боишься – смерти, ненавидишь врага, смеешься – над доисторическими шутками про однояйцевых близнецов, у которых одно яйцо на двоих…

Нас осталось семеро – от всего взвода. Ясно ведь, что лейтенанта и огневую секцию падающий самолет-амфибионт тоже накрыл.

Гусак, я, Чен, Заг, Зигфрид, Джордж и Тони.

В нашем отделении тоже есть жертвы. Одного ударной волной так в стенку впечатало, что шейные позвонки не выдержали. Да, внутри экоброни тоже бьются насмерть, абсолютной защиты не существует в природе, как вечного двигателя.

А второй совсем глупо погиб. Тонюсенький, крохотный обломок обшивки «Фалькрама» на космической скорости прошил его экоброню сквозь сочленение у шеи.

Стена напротив радиального коридора была вся изъязвлена небольшими выщербинами, в которых поблескивали расплющенные осколки. Хорошо еще, что под эту картечь только один человек попал, а не половина отделения.