Читать «Я из Одессы! Здрасьте!» онлайн - страница 117

Очередь в кассы выстроилась, как в Мавзолей. Билеты на все концерты были распроданы мгновенно. Из любопытства я тоже пошёл посмотреть латвийцев. Это был кошмар. Одни народные песни и музыка, унылые певицы в семи юбках до полу… Смеясь, я спросил Маграчева, не будет ли у него неприятностей за обман.

— Почему? — искренне удивился тот. — Они прислушались и перестроились.

После ночной репетиции в Лужниках, где ставилось ёлочное представление, милиционер из уважения к режиссёру спектакля Лехциеву предложил подвести его на мотоцикле с коляской. Навстречу ехала милицейская машина с капитаном милиции. Милиционер обратился к режиссёру:

— Товарищ Лехциев, я не имею права возить посторонних людей. Пожалуйста, притворитесь пьяным, иначе у меня будут неприятности.

Лехциев был всеми уважаемым человеком, в рот не брал спиртного. Но чтобы не подводить милиционера, подчинился.

Капитан вышел из машины и спросил:

— Кто в коляске и куда везёшь?

— Пьяного везу в вытрезвитель. Капитан подошёл к коляске.

— Половина шестого утра, где же ты, свинья, нажрался?

— и ударил его кулаком по лицу. — Ну, да свинья грязи найдёт.

— И снова врезал ему в глаз. — А ведь с виду приличный человек, — и новый удар. Милиционер:

— Товарищ капитан, не надо его бить. Я же его везу в вытрезвитель.

— Тебе что, жалко эту сволочь? Ты думаешь, он вспомнит, что с ним произошло? Я бы их всех, подонков, пьяниц вонючих, бил. — И начал бить его по лицу и по голове, понося последними словами.

На следующий день Лехциев пришёл на репетицию разукрашенным, с огромными фингалами под глазами и рассказал нам, что произошло. Когда после репетиции мы шли пешком к метро, другой милиционер в знак большого уважения к режиссёру предложил ему свой мотоцикл…

Как-то я выступал в городе Норильске, где 55 градусов ниже нуля с сильным ветром не считается плохой погодой. В большом красивом зале был аншлаг. Отвечая на вопросы, я заметил сильно выпившего человека, пытавшегося задать мне вопрос, но жена каждый раз силой усаживала его на место. Он сидел примерно ряду в тридцатом. Я обратился к нему сам:

— Вы, кажется, хотите задать мне вопрос? Пожалуйста я вас слушаю. Он встал и громко на весь зал сказал:

— Я хотел у вас спросить, какого хуя вы сюда приехали?

— С творческими вечерами. — ответил я ему.

— Большое вам спасибо, — ответил пьяный человек и удовлетворённый моим ответом, сел обратно в кресло.

На «Мосфильме» уборщица жаловалась мне:

— Убрала я им павильон и никак не могу получить деньги. Всё время говорят, что сегодня денег нет, потерпи до завтра. Завтра тоже не дают и говорят, потерпи. Всё время говорят, потерпи, потерпи. Это не «Мосфильм», а какой-то дом терпимости.

В Москве на Самотёчной площади в общественном туалете я встретил уборщицу тётю Пашу, которая прежде работала около гостиницы «Метрополь».