Читать «Я из Одессы! Здрасьте!» онлайн - страница 115
Борис Михайлович Сичкин
На следующий день после его отъезда в квартиру позвонили два жлоба и предъявили ордер на арест.
— Вы пришли арестовать моего сына? — спросил отец моего знакомого.
— Да!
— Боже мой, какая жалость, но он вчера уехал.
— А когда он приедет? — поинтересовались непрошеные гости.
— Никогда. Он уже в Вене, через две недели будет в Италии, а там в Америке. Он вас так ждал. Если б он знал, что вы придёте, я думаю, он бы не уехал. Ордер на арест сегодняшним числом?
— Да, сегодняшним, — недоуменно ответил один из жлобов.
— Если бы вы пришли вчера, то вы бы его застали, а сегодня поздно. Боже мой, как он расстроится… Столько ждать и не дождаться.
— Чего ждать? — спросил второй.
— Как чего? Ареста. Если у вас есть время, я сейчас закажу Вену, чтобы он хоть ваши голоса услышал.
— Да пошёл он… Они вышли и хлопнули дверью. Но торжествующий отец, открыв дверь, кричал им вдогонку:
— Вы даже не представляете, как он огорчится, когда узнает, что вы приходили. Это ж надо, чтобы ему так не повезло, всю жизнь ждать и…
В Киеве у меня был знакомый Нюська. У него было всё: внешность, спортивная фигура, деньги. Но не было чувства юмора. А у меня ничего не было, кроме юмора. Я Нюське не завидовал, а он погибал от зависти. Девушки были готовы лишиться ресторана, но похохотать. Как-то Нюська признался мне:
— Борис, я бы отдал всё, что у меня есть, чтобы стать остроумным.
— Не надо всего, что у тебя есть, ты дай мне сто рублей, и я сделаю тебя остроумным человеком.
— Как?
— Говори все наоборот. Например, пошёл дождь с ветром, говори: «Слава Богу, настали светлые дни». Видишь кого-нибудь плохо одетым, говори: «Он или она одевается скромно, но броско». Если какая-нибудь женщина молодится, а ей много лет, скажи: «Она помнит ещё первую лошадь России». Если где-нибудь очень плохо, скажем, в городе, где асбестовые шахты, и люди там болеют и страдают, говори: ««Туда бы хорошо поехать отдохнуть всей семьёй. Короче, все наоборот.
Прошло немного времени, он отдал мне сто рублей. Они были мне нужны на пропитание и хороший костюм — первый костюм в моей жизни. Встретился я с девушками, и мне все хором сказали:
— Борис, тебе делать нечего, мы вчера были с Нюськой и животы надорвали. Ну, такой смешной, такой остроумный мужик…
Когда режиссёр Довженко был художественным руководителем Киевской киностудии, он отдал приказ ничего не вывозить со студии без письменного разрешения. Режиссёр Савченко подъехал к пропускному пункту. Вахтёр его спрашивает:
— Чего вы вывозите? Савченко:
— Гонорею. Вахтёр:
— Письменное разрешение есть? Савченко:
— Нет. Вахтёр:
— Вам придётся оставить гонорею здесь.
— Ни за что. Это моя гонорея.
— Товарищ Савченко, я вас знаю, но есть приказ Александра Петровича ничего не вывозить без накладной. Савченко:
— Гонорея не имеет никакого отношения к студии, это мне подарили. Эта гонорея принадлежит мне.
— Я вам верю, что гонорея ваша, но приказ… Савченко: