Читать «Сладкий привкус яда» онлайн - страница 247

– Ну?! – орал я и, схватив кассира за ворот куртки, заставил его подняться на ноги. – Тебе мало?! Хочешь еще?!

Я толкнул его на печь. Филя стукнулся о горячую облицовку затылком. Он был страшно бледен. По его лицу скользили алые блики.

– Не надо, – произнес он, облизывая окровавленные губы. – Довольно…

– Сейчас я суну твою поганую голову в печь! – пообещал я. Филя тряс своей поганой головой и бормотал:

– Не надо… Не надо меня убивать…

– Бери бумагу! – орал я, не в силах перейти на спокойный тон. – Ручку! Пиши: «Я, ублюдок Гонза, пытками и издевательством пытался заставить князя Орлова написать завещание в мою пользу…»

– Хорошо, хорошо, – бормотал Филя, повернулся ко мне спиной, оперся руками о подоконник и прижался лбом к запотевшему стеклу. – Хорошо… Я все напишу… Только ты сначала полюбуйся… Посмотри на это зарево. Не догадываешься, что это горит?

Я сначала не воспринял слова кассира, как если бы это были бессмысленные междометия или всхлипы. Я слышал вой милицейских сирен и боялся, что до прихода Панина не успею выбить из Гонзы признание. Я уже хотел врезать кассиру кулаком по почкам, чтобы поторопить его, но тут мой взгляд упал на окно, порозовевшее от огненных бликов.

– Что это? – пробормотал я, испытывая надвигающийся ужас. Филя повернулся ко мне. Я никогда еще не видел более страшного лица.

– Это горит грот, – произнес он, в упор глядя мне в глаза. – И еще дом Родиона…

– Что?! – не своим голосом заревел я и, вмиг позабыв про Филю, про истекающего кровью Герасимова, про князя, равнодушно смотрящего на меня, прыгнул на окно. Рама лопнула. Осколки стекла брызнули во все стороны. Запутавшись в длинных полах пальто, я упал на кусты. Душа заледенела от предчувствия страшной беды. Я вскочил на ноги и что было сил побежал к особняку Родиона. Сердце уже не билось, оно дрожало в груди, дыхание разрывало легкие, ветер свистел в ушах. Я ломал собой ветви деревьев, изгороди клумб, сбивал с ног каких-то людей с ведрами и огнетушителями, я пожирал расстояние, хватаясь руками за воздух, который с каждым мгновением все более превращался в дым, и уже чувствовал на лице жар пламени, уже видел исполинский костер, взметнувшийся в ночное небо.

– Татьяна!! – орал я, и ветер размазывал по щекам слезы. – Прости меня… Прости меня!!

Кто-то стоял поодаль от особняка, кто-то расплескивал ковшом воду из ведра, кто-то норовил кинуть мне под ноги пожарный шланг. Пламя облизывало стены дома, плотно закрытые на замки ставни и подкидывало к зеленому куполу огненные облака малиновых искр. Из щелей в ставнях второго этажа и мансарды валил густой дым, кажущийся красной тягучей жидкостью, языки пламени проедали брусовые стены, норовя ворваться внутрь. Дверь, охваченная огнем, трещала, стреляла искрами, и из грязного потока дыма, струящегося снизу вверх, торчала страшная, обугленная ручка, под которой выворачивались лепестками края замочной скважины. Ничего не соображая, я кинулся на дверь, ударился об нее плечом, но дубовая доска еще не прогорела, еще была крепка, и меня откинуло от нее, как мяч от стены. Я успел глотнуть раскаленного дыма, опалить волосы и ресницы. Кашляя, задыхаясь, сходя с ума от безысходности, от осознания того, что я натворил, я с воплем кинулся на груду гранитного лома, которым были обложены клумбы, схватил камень потяжелее и вместе с ним снова кинулся на дверь.