Читать «Инструктор по экстриму» онлайн - страница 154

Пузырьков оставил этот вопрос без ответа, ступил на истоптанный донельзя пятачок пляжа, стал прохаживаться по нему… Где же он видел нечто похожее? Кажется, в семьдесят пятом, когда отец работал начальником геологической партии в Муйнаке. Ровные как стол, пустые до горизонта солончаки, шлифуемые жестокими ветрами. Белая, похожая на иней, соль тонкими струями летела над землей. И жуткие остовы кораблей. Огромные, дырявые, красные от ржавчины. Те, что помельче, лежали на боку, как слоны в иле. Длинные танкеры не сдавались и боролись с креном, хотя уже давно намертво вросли в жесткий грунт, как памятники. Песок и соль засыпали многие корабли по клюзы. В огромных пробоинах завывал ветер. Камень, брошенный в борт, создавал звук, напоминающий удар колокола. Все эти железные чудовища когда-то были кораблями, носили красивые и гордые имена и скользили по водной глади. Потом море постепенно и незаметно ушло из-под них. Они еще долгое время думали, что плывут, хотя под килем уже свистел степной ветер. Потом они стали ждать возвращения моря, а с ним и крика чаек над палубой, белой пены на форштевне. Немые, бездушные, глупые куски железа…

– Что вы на меня так смотрите? – спросила Элла, искоса глядя на Пузырькова.

Что она с собой сделала! Она еще не поняла до конца, какой пустыней выстлала свою жизнь, и ничего на ней уже не взойдет, как ни бейся… Да что ж это? Пузырьков вздумал морализировать? Следователь, который разговаривает с людьми, словно священник с исповедующимися, – пошлый образ отечественного кинодетектива. Следователь грехов не снимает, самому бы отмыться да покаяться. Он может только внутренне содрогнуться, услышав свист, с которым кто-то свалился в яму, собственноручно вырытую. Не повезло, да-с…

Он подошел к реке, присел, зачерпнул здоровой рукой и умыл лицо. Настолько холодная, что, кажется, мозги сжимаются. Еще недавно река была голубым ледником, свисающим со скалы на заоблачной высоте, твердым, статичным, стерильным. Леденец бога. А сейчас весело несется по порогам к морю, теплея с каждым метром, вбирая в себя запахи трав и цветов. Потом форель и ужи наполнят ее жизнью, и река будет рассыпать алмазные брызги, обтачивать камни, нести прохладу и цветение в знойные долины. И наконец, она вольется в город, где ее затолкают в бетонное русло, щедро разбавят канализационными стоками, закидают дно автомобильными покрышками, консервными банками, дырявыми сапогами. Станет речка мутной, илистой, заросшей тиной. И по вечерам в ней будут надрываться лягушки. Захочется повернуться вспять, к ледникам – ан нет, этот фокус не пройдет. Вот так и человеческая жизнь.

Пузырьков подошел к Гере, который по-прежнему неподвижно сидел на валуне, встал рядом и уставился на ту же точку, куда был обращен взгляд парня. Там поток воды, ударяясь о донный камень, превращался в фонтанчик.

– Не знаю, лучше было бы или хуже, останься она жива, – произнес Пузырьков достаточно тихо, чтобы никто, кроме Геры, его не услышал.