Читать «Авантюра, которой не было (Наталья Лопухина)» онлайн - страница 19

А впрочем, это был только внешний блеск и наружное веселье. Наталья Федоровна, лишившаяся возлюбленного и своего высокого положения, чувствовала себя униженной и обиженной в услужении у ненавистной Елисаветки, а оттого и позволяла себе порою срываться – то от недостатка сдержанности, то от переизбытка гордыни, которая продолжала переполнять ее душу. Наталья Федоровна хранила у себя вещи сосланного Левенвольде и, перебирая их, изводила себя воспоминаниями о минувшем счастье, лелеяла свою ненависть к императрице.

О, те едкие, словно царская водка, словечки, коими она честила императрицу в присутствии сына или подруги Анны Ягужинской, теперь Бестужевой, были вполне обыденными! Немало оставалось в Петербурге лиц, враждебных новой государыне. Их отношение к правительству, ядовитые замечания о характере жизни и двора Елизаветы, ее министров и приближенных порою выражались не только в кругу своих, но и при посторонних. Посланники иностранных государств частенько принимали всю эту болтовню чрезмерно серьезно. Так, маркиз Антоний Ботта с пеной у рта уверял двор Марии-Терезии, что Елизавета Петровна не задержится у власти, а на смену ей скоро вновь придет партия Ивана Антоновича, сторонники которого рассчитывают насладиться властью за время долгого регентства при малолетнем императоре.

Сказать по правде, Ботта и сам иногда поддерживал, а то и заводил эти разговоры со своими русскими знакомыми. Он частенько езживал к Наталье Лопухиной, которую считал исключительно красивой и умной, и говаривал с ней об участи брауншвейгской фамилии и намерении ей помочь.

Наталья Федоровна ответила:

– Коли вы в силах, то постарайтесь для начала хотя бы принцессу выпустить и доставить домой, в Мекленбург, а в России кашу заваривать и беспокойства делать не надобно.

Что-то подсказывало ей: сейчас надо спрятать в карман авантюризм и болезненную склонность к интригам! Надо какое-то время сидеть тихо, потому что Елисаветка окружена верными людьми, которые возвысились вместе с ней, а потому старательно оберегают теперь от падения и ее, и, само собой, себя. А вот бедняжку Лизхен, то есть Анну Леопольдовну, ей было искренне жаль. Погибать в заснеженных Холмогорах без всякой надежды на счастье, в разлуке с любимым Морисом – это ли не кошмар?

Ведь Наталья Федоровна и сама тосковала в разлуке с любимым Рейнгольдом, оттого и просила Ботта помочь малышке Лизхен, в которой видела подругу по несчастью.

Ботта, который завидовал лаврам французского посланника Шетарди, некогда помогавшего Елисавет в завоевании престола, горделиво отвечал, что просто-таки спать не сможет, коли не только не вывезет Анну Леопольдовну из Холмогор, но и не вернет ее на трон!

Конечно, все приверженцы прежней династии, прежде всего Наталья Федоровна, мечтали о перевороте. Все они – и прежде всего Наталья Федоровна! – костьми легли бы ради этого! Но пока это оставалось лишь в области светской болтовни и авантюрных мечтаний. Не верила Лопухина в возможность переворота, что бы ни говорил Ботта сыну и Анне Гавриловне Бестужевой! Однако Ботта включал известия об этих мечтаниях в свои донесения.