Читать «Плач к небесам» онлайн - страница 363

И разве не себялюбие, гордость и своеволие заставили тебя выступить против собственного отца, угрожая ему пресечением рода, продолжавшегося тысячу лет до твоего рождения!

А что ты сделал, когда вернулся домой и увидел, что наказание за все эти преступления еще не снято с тебя? Из гордости, себялюбия и своеволия ты попытался вернуть то, что считал своим, даже если это означало насилие, предательство и ложь! «Уступи мне!» — говорил ты, а когда я не смог уступить тебе, ты приказал оскопить меня, изгнать за пределы родины и разлучить со всем, что я знал и любил. И ты понимал, что я предпочту никогда не возвращаться в Венецию, чем обвинить тебя, потому что меня меньше пугает собственное бесчестье, чем угроза исчезновения нашего рода. А теперь ты говоришь мне, что все то, за что ты унизил и искалечил меня, — лишь преследования, тяжелые обязанности и сплошные неприятности!

Боже мой, ты привел в упадок и почти разрушил наш дом, ты погубил и довел до безумия женщину, ты оскопил своего сына и сломал ему жизнь, а теперь осмеливаешься жаловаться на обвинения и подозрения и заявляешь, что тебя вынуждали лгать!

Боже правый, да что же ты такое на самом деле, если твое своеволие, твое себялюбие и твоя гордость требуют такой цены!

— Я ненавижу тебя! — закричал Карло. — Я проклинаю тебя! Я жалею, что не убил тебя! Если бы я мог, то бы убил тебя сейчас!

— О, я охотно этому верю, — ответил Тонио слабым, дрожащим голосом. — И при этом ты снова сказал бы мне, если бы тебе пришлось это сделать, что в этом, как и во всем остальном, у тебя не было выбора!

— Да, да и еще раз да! — ревел Карло.

Тонио замолчал. Он все еще дрожал от силы собственных слов и теперь, казалось, пытался успокоиться, молчанием остудить закипевший гнев. Его глаза были устремлены на Карло, но лишены выражения. Вернее, все лицо обрело прежнее выражение невинности.

— А теперь ты не оставил бы выбора мне, не так ли? — спросил он. — Ты бы сделал все, чтобы я был вынужден убить тебя, здесь, сейчас, хотя все инстинктивные чувства во мне пытаются спасти тебя даже вопреки твоему собственному желанию.

Лицо Карло, застывшее с выражением ярости, еле заметно дрогнуло.

— Я не хочу убивать тебя! — прошептал Тонио. — При всей твоей ненависти, безжалостности и бесконечной злобе я не хочу убивать тебя. И не из жалости к тебе, несчастному человеку, а по причинам, которые ты никогда не уважал и никогда, никогда не понимал.

Он помолчат, успокаивая дыхание. На его лице отсвечивало пламя очага.

— Я имею в виду то, что ты — сын Андреа, — объяснил он медленно, почти устало. — Что ты — его плоть и кровь и ты — моя плоть и кровь. Что ты — Трески, хозяин дома моего деда. Что на твоем попечении находятся мои малолетние братья, которых я не хочу оставить круглыми сиротами. И что ты, несмотря на твои горькие жалобы на это, представляешь в правительстве Венеции нашу фамилию!